Вызов небесам
Шрифт:
Подгоняемые криками болельщиков, пять фигурок быстро поднимались вверх по склону. Поначалу их еще было хорошо видать, но затем они одна за одной скрылись среди камней и покрывающей гору растительности. Болельщики внизу поутихли и лишь напряженно вглядывались в лысую вершину горы, где, по их представлениям, должны были вскоре появиться соревнующиеся. Вот уже на ребре горы мелькнула рыжая шевелюра Василидиса, чуть ли не бегом направлявшегося к вершине, вот с другой стороны от вершины кто-то заметил длинную фигуру Влада, вот уже метрах в пяти от вершины показался отчаянно карабкающийся Хорхе, но не им предстояло сегодня стать триумфаторами. Из-за какого-то куста у самой вершины неожиданно вынырнула маленькая рогатая фигурка в легкой, развевающейся рубашке и коротеньких шортиках, первой забралась на самую высокую
На Ай-Петри они тогда все же взобрались, и даже без особых приключений, хотя Каледин и отругал крепко пятерых сорвиголов за непослушание и несоблюдение техники безопасности. Он бы охотно отстранил их от всех последующих экскурсий, но это уже не имело смысла: время их пребывания в Крыму заканчивалось, пора было возвращаться в Кесарево. Двумя днями ранее Тверинцев позвонил Вадиму и сообщил, что комиссия уже благополучно покинула поселок, так ничего существенного там и не найдя. В Кесарево понемногу начинали стекаться претенденты на усыновление божественных детей. В связи с этим Тверинцев просил и Каледина поторопиться с выбором.
Весь вечер перед отъездом Вадим размышлял, кого ему предпочесть. Ему нравился верный оруженосец Марио, но последний уже безоговорочно принадлежал Триллини. Очень хорош Влад, но его, конечно, возьмет к себе Тверинцев. Хотелось бы взять к себе Толика, но тот неразлучен с Дэви, а двоих Каледину было не потянуть. Эрик — слабохарактерный мальчик и очень нуждается в опоре, но сердце к нему как-то не лежало. Кроме того, Вадим в душе был не чужд амбиций, что, может быть, именно ему выпадет честь воспитать того единственного, который поможет человечеству в противостоянии с высшими силами. Эрик, по мнению Вадима, на эту роль никак не тянул. Более перспективными казались Корней и Василидис, но Каледин всерьез опасался, что не сможет справиться с их неуемной энергией. Имелись в группе и весьма перспективные девочки, вот Катя, например, или Анна, но Вадиму почему-то хотелось заполучить именно сына. В итоге после долгих раздумий его мысли сошлись на Борисе. В Кесареве этот мальчик казался рядовым и ничем не примечательным, но внезапно выявившаяся способность противостоять самому Петру… но желание возиться с младшими ребятами… Защитник растет. Да, защитник… и, может быть, в будущем не только защитник своих сверстников… Да и мать его была вполне во вкусах Вадима.
Итак, решение было принято. Утром Каледин сообщил о нем Боре, повергнув мальчика в такое смятение, что тот не пришел в себя до самого возвращения в Кесарево. А уже с симферопольского вокзала Вадим по телефону уведомил о своем выборе Тверинцева и получил его полное согласие. Как оказалось, на Борю пока никто еще больше не претендовал. О своих наблюдениях за мальчиком Каледин предпочел не распространяться.
Обратная поездка прошла без всяких осложнений. C таможней на границе удалось разобраться полюбовно, опять, впрочем, не без помощи Петра. Даже добытую Корнеем амфору ребята сумели вывезти с территории суверенной Украины.
Глава 14. Последние дни в Кесареве
На вокзале в Бежецке их встречали двое: Тверинцев и… невысокая субтильная фигурка с белыми волосами. Алешка! А он-то тут какими судьбами?! Поздоровавшись и обнявшись с Николаем Игнатьевичем, Каледин немедленно переключил свое внимание на мальчика:
– Здравствуй, Алеша, очень рад тебя видеть! Неужто ты выздоровел? Я слыхал, что с такими травмами, как у тебя, многие месяцы лежат.
– Понимаете, Вадим Андреевич, — тихим голосом произнес мальчик, потупив глаза, — мне там плохо было. Лежишь целыми днями, шевельнуться не можешь, никого из ребят не видишь. Ну, скука страшная… И врачи хмурятся: чего-то у меня там не так страстается. Они мне не говорят, но я же чувствую… И как-то ночью я вдруг понял, что если сам себя не исцелю, то так и останусь на всю жизнь инвалидом. И начал ладонью водить, ну, там, где позвонки сместились… Сперва жар какой-то почувствовал и больно стало, а потом как-то все прошло. Утром я почувствовал себя лучше и даже шевелиться стал. Ну, врачи прибежали, меня отругали, но потом все же согласились сделать мне рентген. А на рентгене выяснилось, что все у меня срослось в лучшем виде, и меня из больницы выписали, вот. Николай Игнатьевич сегодня меня оттуда забрал.
– Алеша у нас молодец, — хмуро подтвердил Тверинцев. — Сам себя исцелил, жаль только немного поздно… Я ведь его многим из приехавших предлагал, только никто взять его не захотел. Как узнают, что он в больнице лежит со спинальной травмой, так тут же категорически отказываются. Никто не хочет возиться с инвалидом… А теперь уже поздно, все детей себе выбрали, новых претендентов на усыновление нет и, увы, не предвидится. Помимо Алеши еще Петра не удалось пристроить, чего, впрочем, я и ожидал, и, как не странно, Василидиса. Вроде вполне перспективный мальчик, но все почему-то боятся его похождений. Говорят, он слишком разнузданно ведет себя, вляпается в какую-нибудь неприятную историю — так беды не оберешься. Короче, даже не знаю, куда их теперь всех троих пристроить… Ладно, что мы здесь стоим, идемте к автобусу, по дороге я вам все расскажу.
В автобусе Вадим уселся рядом с Тверинцевым, и они продолжили разговор.
– Стива уже увезли, — докладывал Николай Игнатьевич, — жаль, что ребятам так и не удалось с ним попрощаться. А мы тут сейчас непрерывно играем свадьбы. Пять уже отыграли, еще десяток намечается, включая вашу…
– Толика с Дэви не разлучают? — поинтересовался Вадим.
– Знаете, нет. Этим ребятам вообще необыкновенно повезло, их будет опекать банкир-меценат, один из давних наших сторонников. Я ему рассказал, как прекрасно Толик умеет играть на рояле, и он загорелся идеей дать мальчику профессиональное музыкальное образование. Он, конечно, пока Толика не слышал, но, думаю, при личной встрече не разочаруется. Танцевальные способности Дэви его тоже очень заинтересовали. Он непременно захотел усыновить обоих ребят, благо, они и так привыкли считать себя братом и сестрой.
– А как это у него, интересно, получится? — несколько ехидно поинтересовался Вадим. — Ведь у ребят вроде как разные матери?
– Да, но у них вполне может быть один отец.
– То есть он должен заявить, что на самом деле это его кровные дети? Но кто ж в такое поверит! Дэви — типичная индианка, Толик — явный русачок, если у них и есть что-то общее, так это лишняя пара рук. Это, что ли, им передал по наследству их предполагаемый папаша?! Но сам-то он, наверное, все же не четверорукий?
– Ген четверорукости может быть результатом мутации и пребывать в рецессиве, — с ханжеским выражением развел руками Тверинцев. — А в результате оплодотворения он может проявиться, заняв доминантную позицию. Я в этой области не специалист, но Антонио, если хотите, вам все подробно разъяснит. Он и справку этому банкиру соответствующую оформит, никто ж ее перепроверять не станет, такие современные генетические лаборатории, как у нас в Кесареве, пока мало где встречаются… По легенде, наш банкир побывал здесь в 2011-ом году во время отпуска, ну, и поразвлекся в поселке с двумя молоденькими приезжими девицами… А теперь вдруг приехал проведать знакомые места и узнал, что у него здесь, оказывается, народились дети… Самое интересное, что он тогда действительно бывал тут неподалеку, на нашем слете, в Кесарево, конечно, не заезжал и с девицами не встречался, ну да кто это спустя столько лет сможет проверить! Короче, он признает своими обоих детей, на матери Толика женится, благо, с прежней своей женой он недавно развелся, а мать Дэви станет поддерживать материально. Но жить они все будут в его московской квартире.
– Все это замечательно, но не слишком ли много наших детей окажется в Москве? — спросил Каледин. — Ваш Влад, мой Боря, теперь еще и Толик с Дэви… Вы ведь вроде как наоборот хотели развести их по разным местам, чтобы никому в голову не пришло, что все они появились на свет в результате эксперимента.
– Москва велика… — промолвил Тверинцев. — Кроме того, необязательно, чтобы дети встречались друг с другом. Да и куда мы бы их могли расселить? Судя по всему, половина наших ребят останется на территории России. За рубеж удалось отправить только десять человек. Даже норвежца Эрика никто из его страны не захотел взять. Придется отправить мальчика в Архангельск. Катя у нас поедет в Питер, Надя в Пермь, четверо, так уж вышло, в Москву, ну а что делать с оставшейся троицей, я пока даже ума не приложу…