Вздымающийся ад (сборник)
Шрифт:
Подумала, что чувствует сейчас её мать, но вспомнила, что Мери Макгроу в эту минуту в церкви, где стоит на коленях и молится за душу Берта Макгроу, и верит, что её молитвы будут хотя бы услышаны, если не выслушаны. Может ли вера передвинуть горы? Возможно, да, возможно, нет. Безусловно, может успокоить и утешить.
«Только я все равно не верю, подумала Патти, возможно, впервые с истинным сожалением. Мы отвернулись от старых обычаев, многие из нас, но что мы обрели вместо них?»
Тут она вдруг поняла, что Нат озабоченно смотрит на нее, и повторила свою мысль вслух. Задумалась, поймет ли её Нат.
По–моему, не обрели ничего, ответил Нат. Мы заменили веру тем, что называем наукой, и выяснили, что знаем слишком мало, чтобы эта замена пошла нам на пользу. Возможно, что никогда не будем знать достаточно для этого.
Патти подумала, что в его глазах, не отрывавшихся от её лица, сквозит немой вопрос; она соскользнула со стула, подошла и села на угол его стола.
Не бойтесь за меня. Правда. Мама сказала, что пойдет домой, выпьет чашку крепкого чая и как следует выплачется. Я поступлю так же, но потом.
После чая? Нат попытался пошутить.
Я вообще очень старомодна, ответила Патти. Затрещал телефон. Нат взял трубку.
Да, губернатор?
Сегодня уже был один инфаркт, сказал губернатор, и это подтолкнуло меня кое–что сделать. Я приказал составить список фамилий и адресов всех, кто здесь. Когда будет готов, я его продиктую, чтобы кто–нибудь мог записать… На всякий случай.
Да, губернатор. Нат закрыл рукой трубку. Найдите кого–нибудь, кто умеет стенографировать, сказал он Брауну.
Патти вскочила с края стола.
Я могу это сделать.
«Наконец что–то, что я могу сделать, подумала она, хоть чем–то помочь». Нат взглянул на неё и одобрительно кивнул.
У меня хороший почерк, добавила она. Нат ответил в трубку:
Мы готовы принять ваш список в любой момент, губернатор. Он снова откинулся на спинку и улыбнулся Патти.
Вы справились, спокойно сказала Патти. Вы обещали им что–нибудь придумать и придумали. Я горжусь вами.
Еще все впереди. Все–все.
И все равно я горжусь вами. Сколько бы их ни спаслось…
Рация прохрипела:
Оливер вызывает трейлер. Трос уже там. Я хотел быть Уверен, что кто–нибудь сумеет завязать узел; лучше всего двойной морской. Если конец отвяжется, когда кт то будет в пути… он не договорил. Нат ответил:
Там двое пожарных и, вероятно, найдется какой–нибудь бывший скаут. Он не сумел скрыть охватившее eго чувство победы. Я позабочусь об этом, сержант. Оста вайтесь на связи.
Он ещё раз связался по телефону с губернатором, слег ка улыбаясь мысли, что человек, привыкший решать проблемы восемнадцати миллионов человек, теперь пытает найти умельца, чтобы завязать трос нормальным узлом. Выслушал ответ.
Спасибо, мистер губернатор, сказал он и взял цию. Они справились с двойным морским. Можете быть спокойны, сержант.
Тогда скажите им, что пора подтягивать спасатель ный пояс. Мы здесь наготове.
Его голос звучал поистине триумфально.
* * *
Ядро здания, превратившееся в огромную печную трубу, было уже раскалено, как пламя паяльной лампы. Труба неустанно засасывала снизу свежий воздух, который ураганной скоростью мчался вверх, стремительно расширяясь и превращаясь в адскую печь.
Стальная конструкция каркаса начала раскаляться Менее стойкие материалы расплавились или испарились Там, где раскаленный воздух проникал из ядра здания в коридоры, как уже случилось на многих этажах, моментально вспыхивало, окна из толстого закаленног стекла выдерживали всего несколько мгновений, потом грохотом рассыпались и обломки летели вниз, обрушиваясь на площадь смертельным дождем.
Алюминиевые панели коробились, обшивка здания палась и обнажала перекрытия и каркас, который был пс ней.
Казалось, что огромное здание дрожит и корчится муках, как гигантское животное, умирающее на глаз у всех.
Тем на земле, чьи глаза были достаточно остры, трепетавший между двумя небоскребами, казался невероятно тонким и утлым, как паутинка. А когда спасательный пояс с первой ношей вынырнул из окна и отправился в головокружительное путешествие к крыше Торгового центра, расположенной гораздо ниже, казалось, что матерчатый мешок и женщина в нем просто висят в воздухе, удерживаемые только верой, что в своей фантастической попытке спасения из геенны огненной он смог противостоять земному притяжению.
* * *
Звали её Хильда Кук, она играла на Бродвее главную роль в мюзикле «Прыгай от радости!».
Ей было двадцать девять, на ней были сапоги, бикини и платье до середины бедер. Теперь оно задралось до подмышек. Длинные красивые ноги, просунутые в штанины спасательного пояса, торчали наружу. Она истерически впилась в матерчатые лямки.
Когда из пустой чаши для пунша ей подали маленький клочок бумаги, она, не веря себе, вытаращила глаза и взвизгнула:
Это невозможно! … У меня первый номер! Жеребьевкой руководил генеральный секретарь.
Кому–то он должен был достаться, заметил он. Поздравляю вас!
Тяжелый трос, по которому двигался спасательный пояс, они протянули в окно и подняли к потолку, где один из пожарных пробил багром дыру до самой стальной балки, к которой и привязали трос.
Это была идея Бена Колдуэлла, руководившего всей операцией.
Мы должны прикрепить его к потолку, сказал он, как будто объясняя задачу аудитории не слишком сообразительных молодых архитекторов, иначе трос ляжет на оконную раму и мы не сможем втащить спасательный пояс внутрь. Если говорить обо мне, то я предпочитаю лезть в него здесь, а не вылезать для этого из окна.