Взгляд незнакомки
Шрифт:
К семи часам битва разгорелась с полной силой, смерть начала собирать свой щедрый урожай.
Люди сошлись в смертельной схватке на кукурузном поле — золотые початки и сочные зеленые стебли ждали хозяйской руки, но не дождались. Нет больше початков, и нет больше сочных зеленых, стеблей. Беспощадный артиллерийский огонь с обеих сторон сжег на этом поле всю зелень до самых корней.
Теперь оно было усеяно трупами. Там, где на рассвете гордо покачивали початками стебли кукурузы, лежали в уродливых позах тела в синих и серых мундирах.
Кавалерия
Брент работал в поте лица, заряжая вместе с отцом и братом пушку. Для ведения огня требовался расчет из шести человек, и если один выбывал, скошенный пулей наступавшей пехоты янки, на его место тотчас же вставал другой. По команде отца они после нескольких выстрелов перекатывали пушку на новую позицию.
Стерлинг пытался шутить, стараясь не обращать внимания на все увеличивавшееся число трупов в серых и синих мундирах.
Брент устал. Болели натруженные мышцы, руки стали черными от пороха. Теперь-то он знал, что такое армия Северной Виргинии: эти люди не умеют отступать. Настоящие бойцы! И генералы отличались упорством, мужеством и стойкостью и готовы были бить любого противника, даже превосходящего их по численности. Казалось, эти люди способны сражаться почти без боеприпасов, только силой своей неисчерпаемой воли.
Было совсем неясно, кто одерживает победу. К полудню самый ожесточенный бой закипел у маленькой церквушки на краю поля. Конфедераты потеряли шесть тысяч человек, федералы — семь. Ужасающая статистика! И даже нечто большее, чем статистика. Это были убитые люди, густо усеявшие своими телами кукурузное поле.
— Что мы тут делаем, Брент? — устало спросил Стерлинг, вытирая с лица пот и оставляя на лбу черные следы пороха.
— Сражаемся за Конфедерацию, — без всякого выражения ответил Брент.
Стерлинг горько усмехнулся.
— Да, за Конфедерацию. Брент, мы начинали эту войну, чтобы сохранить права штатов. Конечно, рабство — очень спорное право, но есть и другие права, которые мы хотели сохранить. И что получилось? Вот я здесь, в Мэриленде, вокруг трупы, а мой дом захвачен, и я ничего не могу с этим поделать…
— Ложись, Стерлинг, — прохрипел Брент. Над головами братьев просвистело пушечное ядро и взорвалось совсем рядом, за спиной Стерлинга. Брент почувствовал, как его подхватила какая-то горячая, неимоверная сила и подбросила в воздух, крутя, словно былинку. Потом отпустила, и он тяжело грохнулся на землю. Секунду он лежал неподвижно, с трудом ловя пересохшими губами горячий, влажный воздух, наконец, смог пошевелиться. Кости целы. Однако вокруг клубился такой густой пороховой дым, что ничего нельзя было различить. Брент встал на колени и наугад пополз вперед, слыша со всех сторон крики раненых.
— Стерлинг! Па!
Дым начал потихоньку оседать,
— Брент?
— Я здесь, Стерлинг. Не разговаривай, я вынесу тебя отсюда. — Стерлинг попытался рассмеяться, но тут же осекся, едва не захлебнувшись кровью.
— Ты помнишь магнолии, Брент? Наши магнолии? Как они свешивались вдоль дороги… почти до самой земли. Я так любил ездить верхом… по этой дороге… Потом выезжаешь на пригорок, и «Южные моря» видны, как остров в лесу… Ты помнишь, Брент?
— Да, Стерлинги все помню. Не разговаривай. Сейчас я подниму тебя, — и Стерлинг вскрикнул от боли, когда Брент приподнял его, чтобы обернуть живот сюртуком. Надо вынести брата с поля боя, найти врача, но как отыскать его в этом месиве?
Позади был Вествудский лес, впереди кипел ожесточенный бой за церковь, переходившую из рук в руки. Господи, подумал Брент, где найти помощь?
Вытащив брата из зоны артиллерийского огня, Брент выволок его на небольшую лесную полянку. Стерлинг открыл глаза:
— Не бросай «Южные моря», Брент. Позаботься о Патриции и Патрике…
— Спокойно, Стерлинг, — проговорил Брент, стараясь скрыть отчаяние наигранной бодростью. — Просто лежи и старайся глубоко дышать.
— Носилки! — Возглас раздался где-то совсем рядом. Брент повернулся, но заволакивавший все вокруг дым мешал разглядеть того, кто кричал.
— Носилки! — громко крикнул Брент. Где-то рядом была помощь.
— Я иду… Крикните снова, чтобы я смог сориентироваться!
Голос, ответивший Бренту, был исполнен спокойствия и уверенной властности. Макклейн встал, чтобы разглядеть неожиданного помощника, и остолбенел.
Человек был одет в синее. «Капитан янки!» — понял Брент, разглядев золотые нашивки на рукаве. Светло-желтые волосы офицера были коротко подстрижены, карие глаза смотрели дружелюбно; в них светился недюжинный ум. Федеральный капитан смотрел на Брента озадаченно.
Несколько секунд, которые показались бесконечными, двое мужчин разглядывали друг друга, напряженно ожидая нападения. Потом капитан федералов перевел глаза на Стерлинга:
— Ранение в живот?
— Думаю, что да.
Капитан склонился над Стерлингом и сдвинул с места импровизированную повязку.
— Все может быть не так уж плохо, — произнес янки, стаскивая со Стерлинга кавалерийскую куртку и рубашку, чтобы осмотреть рану:
— Надо унести его отсюда, — с трудом выдавил из себя Брент.
Стало ясно, что янки взяли церковь и захватили лес. Капитан посмотрел на Брента:
— Вы не сможете никуда его унести: он не выдержит дороги и умрет. Вы не сможете обойтись без помощи.
Брент попытался прочистить горло и откашлялся.
— Я не могу оставить его здесь, — почти шепотом произнес он.