Взгляд
Шрифт:
Аврелий оглянулся. Королева по-прежнему стояла у окна. Несмотря на рожденных ею четверых детей и прошедшие годы, ее талия оставалась тонкой, а осанка гордой. Черное платье, волнистые с проседью волосы, уложенные в величественную прическу, строгое лицо и ярко желтый одуванчик в тонких пальцах.
– Ты и эта комната… – мальчик внимательно осмотрелся по сторонам, – Это твое место?… И призрак тоже твой?…
– Ты заметил, – королева улыбнулась.
Будь это кто другой, Аврелий улыбнулся бы в ответ, а то и напросился бы на ласку. Но она хотела иного, поэтому он лишь надменно кивнул и, не глядя на бабушку, равнодушно, словно из одной вежливости, спросил:
– О какой же истории ты говорила?
– Ты еще мал и не представляешь, как это сложно, управлять государством. Особенно – хорошо управлять. Плохо управлять –
Я чувствовала, что тону во всем этом. Как-то поздно вечером от усталости я заблудилась в своем собственном замке (не забывай, что я выросла на севере в замке Фъёберрен, а здесь жизнь моя ограничивалась весьма небольшим числом комнат). Я оказалась в западном заброшенном крыле. Когда-то в западную башню ударила молния, разразился ужасный пожар, и сгорело практически все, в том числе и королевские апартаменты. Все быстро отреставрировали, но дядя не стал туда возвращаться. Согласно его пожеланием, отделали восточные покои, а восстановленные достались моим «родителям». После их смерти комнаты проветрили, вычистили, обезличили и закрыли. Изредка служанки обмахивали с мебели пыль и вновь закрывали тяжелые двери. Со временем об этой части замка как бы позабыли. Я оказалась совсем одна в пустых гулких залах, припорошенных пылью. Мои шаги гулко отдавались во тьме и в моих висках. Пламя свечи в лампе дрожало от страха в моих руках, играя золотистыми отблесками на серебристых лужах лунных лучей, разлитых по паркету. На стенах плясали свой дьявольский танец забытые тени. С детства я смутно помнила, что где-то рядом должна быть лесенка, что ведет прямо к переходу в северное крыло. Тяжелая бархатная портьера обсыпала меня золотистой пудрой пыли, и прямо за ней начинались выщербленные временем ступени. Поднявшись по темной винтовой лестнице, я открыла заплетенную паутиной дверь. Дрожащее пламя свечи, отразившись в большом зеркале, осветило дальний угол, узкое скуластое лицо, темные глаза… Я вскрикнула и потеряла сознание. Из темноты на меня смотрел Он…
– Кто «он», бабушка? Призрак?
Мальчик не выдержал долгого молчания королевы. В конце концов, Аврелий был всего лишь ребенком. Загадочная история увлекла-таки живое воображение юного любителя книг. Это он шел вместе с юной королевой под гулким сводом зала, отважно улыбался мрачным фигурам и застывшим у закопченных стен рыцарских доспехам. Это ему неведомый призрак вот-вот должен был раскрыть свои ужасные тайны.
Королева вздрогнула, словно очнувшись от неведомых мальчику грез, улыбнулась Аврелию и продолжила свой рассказ.
– Я не знаю, сколько прошло времени, но, по-видимому, немало. Когда я очнулась, все вокруг мерцало и переливалось от многочисленных огней, отовсюду доносились взволнованные голоса. Кто-то бережно поддерживал меня за плечи, а у губ словно сама собой возникла фляга с водой. Я не очень хорошо помню, что было дальше. Говорят, что я кричала как умалишенная и не переставая звала его. Повторяла вновь и вновь:
– Где он!? Пустите! Я видела, Он там…. Пустите….!!!
В замке к происшедшему отнеслись очень по-разному. Слуги привычно жалели меня и костерили на чем свет стоит нерадивую охрану. В кухне и людской таинственно закатывая глаза, шепотом передавали друг дружке:
– Это дядя-король ей являлся! Как есть он! Беспокоится, видать, владыка, не верит он этому Альберту…! Да ведь и есть о чем беспокоиться-то! На Альбину только и надежда наша…
Просвещенный двор вместе с приглашенными лекарями списал все на мою молодость, усталость и дурную наследственность матери-неврастенички. Альберт же равнодушно пожал плечами, прислал ко мне новую камеристку погрудастей и приказал ей следующее:
– Ты за ней последи, а то черт его знает, что еще курьезного может выкинуть беременная баба! (Надо сказать, что я и вправду тогда носила под сердцем своего старшего сына – твоего дядю.)
Разумеется, я вернулась в ту комнату несколько дней спустя, как только начала вставать с постели. С бешено колотящемся сердцем открыла дверь и сразу же увидела. На дальней стене висел портрет, покрытый, как и все в комнате, слоем пыли. На нем был в полный рост изображен высокий черноволосый мужчина лет сорока в охотничьем костюме. На лице и в темно-серых глазах застыло мечтательное выражение, а на тонких губах играла легкая улыбка. Старое полотно потемнело от времени, рама исчезла или же не была предусмотрена с самого начала. Казалось, что мужчина просто замер в задумчивости в тени бархатных штор и вот-вот, встряхнув буйными кудрями, громко рассмеется.
Впоследствии мне удалось кое-что узнать о человеке, изображенном на портрете. Для тебя может быть важным то, что его, как и тебя, звали Аврелием. Он был бастардом – побочным сыном моего прапрадеда. Несмотря на это, прапрадед и признавал, и любил его, и одно время даже воспитывал вместе со своими законными детьми. Впрочем, Аврелия трудно было не любить. Он был безобидным книжником и мечтателем, и всю молодость путешествовал по университетам разных стран. Он не хотел никого огорчать, но просто не мог долго жить во дворце, хотя охотно гостил у своего отца. Но и тогда Аврелий не посещал балов, карнавалов и государственных собраний. Он мог ночами напролет наблюдать за звездами с вершины западной, самой высокой, башни. Часами пропадал в королевском зверинце, наблюдая за повадками животных. У Аврелия была специальная тетрадь, куда он записывал свои мысли, открытия и даже зарисовывал разных зверей. Когда после окончания образования его отец захотел дать ему титул, земли и сделать вельможей, Аврелий отказался с извиняющейся улыбкой. Много лет он жил фактически отшельником, а потом – внезапно и таинственно исчез. Некоторые поговаривали, что сердце Аврелия покорила юная красавица – дочь ректора университета, старинного друга Аврелия, и его исчезновение как-то связано с этой романтической историей. Другие утверждали, что много позднее видели Аврелия далеко на юге, где он среди чернокожих великанов занимался поисками легендарного Города Первых Богов.
Что же до того, что призрак, невольно созданный мною, переселился сюда, в эту комнату, так объяснение этому очень простое – я велела переставить портрет… Кстати, как ты-то попал сюда?
– Через маленькую дверцу за тем гобеленом, – мальчик Аврелий махнул рукой, указывая направление.
– Я так и думала. Подойди к главной двери и взгляни в мою сторону, – приказала королева.
Аврелий, с любопытством поглядывая на бабушку, попятился к дверям, чуть не упал, запнувшись о ножку стула, замер у порога и увидел. Рядом с бабушкой стоял человек. В сгустившихся сумерках задний фон картины практически исчез, и мужчина выглядел абсолютно живым. Аврелий вернулся к тому месту, где стоял во время всего бабушкиного рассказа и сразу же понял, почему не видел картину прежде. Раньше портрет был скрыт от него тяжелой портьерой, да и свет в комнате словно жил по своим собственным законам. Ярко освещенным оставался лишь огромный стол старого короля, еще более внушительный по сравнению с сумрачным полусветом остальной части комнаты.
Получив подтверждение существования таинственного незнакомца, отчего-то странно и даже жутковато похожего на одного из ее родственников, Альбина продолжала поиски. Десять долгих лет по всей стране и сопредельным с ней землям десятки посланников именем королевы искали… кого? Колдуна? Алхимика? Врача? Чернокнижника? Сотни ложных надежд, десяток встреч, перед которыми как-то очень по-девичьи замирало сердце. Альбина очень хорошо запомнила первую из них.
Альвик, бывший белобрысый оруженосец, дальний родственник Стерха и давний знакомый Альбины, был вызван королевой из Фъёберрена и ее волей назначен на почетную должность капитана личной охраны королевы. На самом же деле именно он руководил все это время поисками незнакомца. И вот теперь Альвик вошел в покои королевы с таким тревожным и одновременно торжествующим лицом, что не оставалось никаких сомнений – нашел!