Взлет черного лебедя
Шрифт:
— Погоди, — попросила я подругу, прикрыла телефон ладонью и обратилась к Оберону. — Ты не знаешь, с Джеем произойдет что-нибудь плохое?
Оберон остановился и зажмурился, запрокинув голову. Мы находились в самом начале Молла, [65] усаженного деревьями, и на лице короля фейри заплясали тени ветвей вяза. «Как для Оберона выглядит будущее? — подумала я. — Наверное, как тени деревьев в пространстве бесконечности?»
Оберон открыл глаза.
— Нет, — тихо произнес он.
65
Главная пешеходная аллея Центрального парка.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Бекки, я думаю, что с Джеем не случится ничего страшного. А у меня сейчас столько дел, и совершенно нет времени
В трубке воцарилось безмолвие. Я уже подумала, что нас разъединили, но Бекки наконец-то нарушила паузу:
— Наверное, ты права. Я тебе попозже перезвоню.
И она прервала связь. А Бекки крайне редко так резко заканчивает свои разговоры.
— Я не слишком к ней строга? — осведомилась я у Оберона, спрятав мобильник в сумку. Но он напряженно смотрел вперед и молчал. Я проследила за его взглядом: сквозь листья пробивались лучи солнца, и на асфальте мерцали разноцветные конфетти. Сначала у меня почему-то сложилось впечатление, что какой-то третьесортный перформанс сорвался напрочь.
— Вот что осталось от сильфов? — догадалась я.
Оберон кивнул, опустился на одно колено и подобрал с асфальта блестку. Затем поднес ладонь к носу и принюхался.
— Ди наслал сюда туман, пропитанный молекулами феррума. Вот что их погубило. Миниатюрные фейри не выносят прикосновения железа.
Потом Оберон произнес несколько слов на непонятном мне языке и подбросил конфетти вверх. Порыв ветра подхватил их и понес к деревьям. Я услышала в шуме ветра песню — стон, от которого у меня по коже побежали мурашки. Над нами завертелся вихрь. Опавшая листва и мелкий мусор закружились у наших ног маленькими смерчами, которые устремились к воздушной воронке. А там, где стояли мы с Обероном, все было неподвижно. Мы находились в эпицентре урагана. «Вот, каково бывает, — подумала я, — когда попадаешь в „око“ торнадо». Сдвинься я хоть на миллиметр, ветер подхватил бы меня и разорвал на куски. Я могла только наблюдать за пляшущими потоками воздуха. Вначале он был прозрачен — а в следующее мгновение загустел, как пудинг в кастрюле, — и разделился на полупрозрачные ленты. Теперь я разглядела, что внутри них «плавали» погибшие сильфы с искаженными болью лицами и изуродованными телами. Все устремилось ввысь… и пропало, распавшись на крошечные сияющие капли. А воронка одним чудовищным рывком отделилась от земли и умчалась к небесам.
Оберон все еще беззвучно шевелил губами. Внезапно мои барабанные перепонки щелкнули, и ко мне вернулся слух.
— Их больше нет, — вымолвил король фейри. — Я послал их обратно, в эфир.
И он зашагал по Моллу на север. Разноцветное облачко слетело с его волос и озарило его психоделическим гало.
Оберон добрался до террасы Вифезда. [66] Потом спустился по лестнице к фонтану, над которым царственно возвышалось изваяние Ангела Вод — моя любимая скульптура здесь. Мама часто рассказывала мне библейскую историю об ангеле, который исцелил больных в Иерусалиме влагой из священного источника. [67] А парковая статуя фигурировала и в спектакле «Ангелы в Америке», [68] и в телесериале «Сплетница». Мне никогда не надоедало смотреть на умиротворенного ангела. Автор изобразил его в виде девушки, простершей руку и благословляющей воду. В декабре фонтан, конечно, не работал, но на его бортике сидело много людей. Кто-то ел ланч, некоторые болтали, а остальные просто радовались зимнему солнцу. Оберон тоже притулился на камне и подставил лицо солнцу. На его коже сверкали крошечные искры.
66
Двухуровневое сооружение на территории Центрального парка. На верхнем уровне расположена общественная автомобильная трасса, а нижний предназначен для пешеходов.
67
Евангелие от Иоанна. Гл. 5: 2–4.
68
«Ангелы в Америке» — пьеса американского драматурга Тони Кушнера (р. 1956), адаптированная для телевидения и кино.
— То, что ты сейчас сделал для сильфов… Ты их похоронил?
— Я освободил их духи из вашего мира. Их атомы будут поглощены землей и вновь появятся в цветах, травах и деревьях. Возможно, в один прекрасный день их выпьет какой-нибудь
Внезапно Оберон умолк и сдвинул брови.
— Но что?
— Каждый год их количество уменьшается — счет идет на сотни. Когда умрет последний сильф, некому будет испить его возродившийся дух. Тогда маленький народец исчезнет. Как слей бегги и ирландские мерроу. [69]
— Хочешь сказать, что фейри исчезнут навсегда?
— Конечно. Выживать здесь практически невозможно… но мы держимся, несмотря на все препоны.
Оберон опять улыбнулся, посмотрев в сторону верхнего уровня террасы. Я проследила за его взглядом — но ступеням тащился человек с тележкой, нагруженной продуктами. Он так сильно закутался в многослойную одежду, что было совершенно непонятно, мужчина это или женщина. Добравшись до подножия лестницы, бродяга поднял голову. Я узнала темнокожую нищенку, с которой столкнулась несколько дней назад на Гринвич-авеню. Тогда она поприветствовала меня, помахав мне рукой. Словно для напоминания о нашей встрече, женщина сплюнула вниз. Комок ее слюны попал прямо под ноги бизнесмена в начищенных туфлях. Мужчина, доедающий сэндвич, знаком показал своему спутнику, что его сейчас стошнит, скомкал обертку и бросил через голову женщины в урну. Но на полпути ветер подхватил бумагу, и та полетела обратно. «Ядро» ударилось о грудь бизнесмена и обрызгало его костюм майонезом, кетчупом и обрывками салата. Он брезгливо стряхнул с себя грязь и возмущенно удалился.
69
Слей бегги — мифические существа с острова Мэн, любители красть лошадей и кататься на них. Мерроу — дальние родственницы русалок.
Я расхохоталась и долго не могла остановиться. Нищенка улыбнулась мне беззубым ртом и направилась в нашу сторону. Завидев ее, люди начали быстро расходиться. Наверное, их отпугивал стойкий запах рыбы, исходивший от женщины. К тому моменту, когда она поравнялась с нами, на нижнем уровне террасы остались только мы с Обероном.
— Мел, — произнес король фейри, плюнув себе на ладонь и подняв руку. — А меткость ты до сих пор не утратила.
Та проворчала:
— Я ему в рожу целилась. — И она прижала свою ладонь, изуродованную артритом, к ладони Оберона. Потом уставилась на меня. — И она с тобой, — проворчала Мел. — Не очень-то похожа.
Шаркая, она подошла ближе ко мне. От ее лица пахло, как от Ист-Ривер при отливе. Я замерла, надеясь, что мне не достанется порция ее слюны.
— Это Гарет Джеймс, потомок Маргариты Д'Арк, Сторожевой Башни. Гарет, это Мел.
Мел в ответ фыркнула. Может, от меня пахло борщом, и ей не понравился запах? Хорошо еще, что я фаршированную рыбу не заказала.
— И она сразится с Джоном Ди?
— Для начала мы должны его разыскать. Прошлой ночью он пригнал туман на Манхэттен. Ты не догадываешься откуда?
— Думаю, из туннелей с трубами отопления, — буркнула Мел. — Пар, который выходил на улицу, слишком загрязнен.
Она принюхалась, и у нее в горле заклокотала мокрота.
— Так вот почему ты сидела на Гринвич-авеню? — спросила я и предусмотрительно попятилась назад, чтобы избежать плевка. — А мне показалось, что ты разговариваешь с паром.
Я рассмеялась над собой, но Оберон и Мел сохраняли серьезность.
— Мел умеет общаться с водой, — пояснил мне Оберон и добавил: — Я надеялся, что ты сумеешь понять, каким образом Ди перемещает туман по городу. И кстати, ты могла бы посвятить Гарет в тайны твоей стихии.
— А больше ваше величество ничего не желает? — произнесла Мел жеманным фальцетом. — Мне что, твои вещички забрать из химчистки и ботинки кремом почистить?
Я снова услышала, как клокочет у нее в горле, и сочла за лучшее отодвинуться подальше. Комок слюны полетел в лицо Оберона, но тот спокойно сжал губы, дунул, и «подарочек» пал в сухую чашу фонтана. Я думала, он разгневается, но король фейри лишь усмехнулся.
— Мел, — ласково произнес он, — ну кого же мне попросить, кроме тебя? Я доверяю тебе, дочери Элинаса и Прессины, царице Коломбье и Пуату, [70] Лузиньянской Баньши!
70
Коломбье, Пуату — области во Франции.