Взлет и падение "красного Бонапарта". Трагическая судьба маршала Тухачевского
Шрифт:
Но это еще не все. Продолжим…
«Крестинский:… В 1926 году рейхсвер поставил вопрос об отказе от этого соглашения. Я думаю, что это был тактический шаг для того, чтобы поставить нам повышенные требования…
Вышинский: Кому нам?
Крестинский: Троцкистам. Мы в это время уже привыкли к поступлению регулярных сумм, твердой валюты…
Вышинский: Привыкли к получению денег от иностранных разведок?
Крестинский: Да. Эти деньги шли на развивавшуюся за границей, в разных странах, троцкистскую работу, на издательство и прочее…
Вышинский: На что «прочее»?
Крестинский: На разъезды, на агитаторов, содержание некоторых профессионалов в тех или других странах… И в 1926 году, в разгар борьбы троцкистских групп с партийным руководством… отказ от этих денег мог бы подрезать борьбу троцкистов. И поэтому, когда Сект предупредил, что он предполагает прекратить это субсидирование, я, естественно, поставил вопрос — на каких условиях он согласился бы продолжить соглашение. Тогда он выдвинул предложение, что та шпионская информация, которая давалась ему несистематически, от случая к случаю, должна принять более постоянный характер, и, кроме того, чтобы троцкистская организация дала обязательство, что в случае прихода ее к власти во время возможной новой мировой войны эта троцкистская власть учтет справедливые требования германской буржуазии, то есть, главным образом, требования концессий и заключения другого рода договоров…
После запроса Троцкому… и получения от него согласия я дал генералу Секту положительный ответ, и наша информация начала носить систематический характер…
Вышинский: Таким образом, деньги продолжали к вам поступать?.. Не скажете ли вы, сколько было всего получено денег?
Крестинский: Начиная с 1923 по 1930 год мы получали каждый год по 250 тысяч германских марок золотой валюты…
Вышинский: Это соглашение… действовало до 1930 года?
Крестинский: Через меня до 1930 года… Потом я больше к денежным делам отношения не имел, они перешли к Путна, а потом непосредственно к Троцкому и Седову и переросли потом в более крупное соглашение».
Уф… передохнем немного. А еще говорят, что Вышинский на процессах захлебывался ненавистью… Да у него просто железная выдержка, он говорит о таком и еще шутить может!
Ну, вот вам и «невероятные признания», вот вам и «немыслимые поклепы», которые возводили на себя и признавали в суде члены оппозиции, и наши публицисты спустя полвека гадали: в чем тут секрет? Запуганы ли они до животного состояния или же находятся под гипнозом, под действием психотропных препаратов… Хотя, судя по стенограмме, речь их четкая, мысль работает нормально.
А пропусков в цитатах много оттого, что они все время увиливают, упираются, а Вышинский их «дожимает» — это любопытно было бы привести в качестве иллюстрации, но уж поверьте на слово, что это так…
Нет, это не полутрупы и не зомби, это бойцы. Судьба их предрешена, и они это прекрасно знают, и тем не менее спорят — по каким-то мелочам, о формулировках, скорее для того, чтобы показаться чуть-чуть лучше в глазах невольных свидетелей и последующих поколений, чем в надежде на пощаду. Да и обвинения могут показаться чудовищными лишь по прежним розовым раннеперестроечным временам. А мы с тех пор такой грязи нахлебались…
Такими эти процессы были в реальности, а не в фильмах первого канала…
Финал «кремлевского дела»
Впрочем, все это лишь одна группировка — троцкисты. А военные, например, имели отношения все больше с Авелем Енукидзе, роль которого так до конца и не понятна. Троцкист? Может быть, и троцкист, а возможно, он вел какую-то свою игру. Фигура крупная — секретарь ЦИК, из первых лиц в государстве. И создается впечатление, что за этой темной фигурой стоят еще какие-то силы — и не в бессильной оппозиции, а в Кремле, на самом верху, такие же не засвеченные ни в каких противостояниях с властью, как и он сам. Потому что, едва лишь доходит до дела, как троцкисты отступают куда-то в тень и на авансцену выходит Авель… Хотя правильнее было бы назвать его другим библейским именем, судя по тому, что он замышляет…
«Вышинский: Вы избрали средством для свержения восстание в момент преимущественно войны. Это так?
Ягода: Нет, это не так. Вооруженное восстание — это бессмысленная вещь. Об этом могли думать только эти болтуны.
Вышинский: А вы думали о чем же?
Ягода: О «дворцовом перевороте».
Вышинский: То есть насильственном перевороте, произведенном узкой группой заговорщиков?
Ягода: Да, так же как и они.
Вышинский: Преимущественно приурочивая к военному нападению на СССР иностранных государств, или у вас были разные варианты?
Ягода: Вариант был один: захватить Кремль. Время не имеет значения».
О том, что на самом деле происходило в Кремле в начале 1935 года, стало известно значительно позднее его окончания. Командарм 2-го ранга Корк на допросе в мае 1937 года показывал: «Уже с лета 1931 года руководящий центр правых (Рыков и Бухарин) выжидали подходящего момента для захвата власти при помощи вооруженной силы… Мы рассчитывали для этого использовать Школу ВЦИК. Осенью 1931 года, когда Школа ВЦИК находилась в лагерях под Москвой, я производил в школе инспекторскую стрельбу. На стрельбище присутствовали: Петерсон, Горбачев [57] и Егоров. [58] По окончании стрельбы и уходе школы в бараки мы (я — Корк, Петерсон, Горбачев и Егоров) остались на стрельбище для обсуждения плана и средств, которыми может быть осуществлен вооруженный переворот в Кремле… Так как ряд деталей оставались несогласованными, мы решили обсудить их здесь же, на стрельбище». [59]
57
Горбачев, тогда начальник школы ВЦИК.
58
Н. Г. Егоров, тогда зам. начальника школы, начальник учебного отдела.
59
Цит. по: Черушев Н.Невиновных не бывает. М., 2004. С. 260.
Сигнал к выступлению должен был дать Енукидзе. Чтобы избежать перестрелки, поскольку члены правительства были люди решительные и вооруженные, предполагалось либо выключить в зале заседаний свет, либо бросить туда дымовую шашку. О политических планах заговорщиков военные не знали, но Петерсон, более посвященный, говорил, что членов правительства предполагалось арестовать, а при необходимости уничтожить.
Через несколько дней, 19 мая 1937 года, об этом заговорил и арестованный за полтора месяца до того Ягода: «Планы правых в то время сводились к захвату власти путем так называемого дворцового переворота. Енукидзе говорил мне, что он лично по постановлению центра правых готовит этот переворот. По словам Енукидзе, он активно готовит людей в Кремле и в его гарнизоне (тогда еще охрана Кремля находилась в руках Енукидзе)… Енукидзе заявил мне, что комендант Кремля Петерсон целиком им завербован, что он посвящен в дела заговора. Петерсон занят подготовкой кадров заговорщиков-исполнителей в Школе им. ВЦИК, расположенной в Кремле, и в командном составе кремлевского гарнизона… В наших же руках и московский гарнизон… Корк, командующий в то время Московским военным округом, целиком с нами».
26 мая он заговорил еще интересней. «Когда по прямому предложению Сталина я вынужден был заняться делом «Клубок», я долго его тянул, переключил следствие от действительных виновников, организаторов заговора в Кремле — Енукидзе и других, на «мелких сошек», уборщиц и служащих…» И далее: «Инициатива дела «Клубок» принадлежит Сталину. По его прямому предложению я был вынужден пойти на частичную ликвидацию дела…» И еще: «В следствии я действительно покрыл Петерсона, но мне надо было его скомпрометировать, чтобы снять его с работы коменданта Кремля. Я же все время стремился захватить охрану Кремля в свои руки, и это был удобный предлог. И мне это полностью удалось… Петерсон был после этого снят, вместе с ним из Кремля была выведена Школа им. ВЦИК. В Кремль были введены войска НКВД». [60]
60
Цит. по: Жуков Ю.Тайна «Кремлевского дела» 1935 года и судьба Авеля Енукидзе // Вопросы истории. 2000. № 9. С. 108–109.