Взлет и падение Третьего рейха
Шрифт:
Еще раньше (до зловещего народного суда) существовал специальный суд, который принимал к рассмотрению от обычных судов дела по политическим преступлениям или дела "о вероломных нападках на правительство", как определил закон от 21 марта 1933 года. Специальный суд состоял из трех судей, которым неизменно являлись испытанные члены нацистской партии, причем суд заседал без присяжных. Нацистский прокурор обладал правом выбора — направлять дело в обычный или в специальный суд. По вполне понятным причинам он неизменно выбирал последний. Кандидатуры защитников для этого суда, так же как для народного суда, всякий раз утверждались нацистским начальством. Иногда, даже будучи утвержденными, защитники страшно боялись поступить опрометчиво. Так, защитники, пытавшиеся отстоять интересы вдовы д-ра Клаузенера, лидера организации "Католическое
Гитлер, а некоторое время и Геринг имели право отменять судебное разбирательство. В документах Нюрнбергского трибунала всплыло дело, по которому министр юстиции настойчиво рекомендовал привлечь к суду высокопоставленного гестаповца и группу лиц из СС, против которых, как он считал, имелись улики, доказывавшие их вину, — применение пыток к заключенным концлагеря. Он направил материалы Гитлеру. Фюрер приказал дело прекратить. Геринг поначалу имел такие же полномочия. Однажды в апреле 1934 года он приостановил судебное разбирательство против одного промышленника. Вскоре обнаружилось, что обвиняемый заплатил ему около трех миллионов марок. Известный в то время в Берлине адвокат Герхард Крамер прокомментировал это следующим образом: "Шантажировал ли Геринг промышленника или промышленник подкупил прусского премьер-министра — установить невозможно". Установить удалось лишь то, что Геринг прекратил дело.
Заместитель Гитлера Рудольф Гесс обладал правом прибегать "к беспощадным мерам" против обвиняемых, в отношении которых, по его мнению, был вынесен слишком мягкий приговор. Ему направлялись судебные приговоры на всех лиц, осужденных за нападки на партию, фюрера или государство, и если наказание не удовлетворяло его, то он назначал "беспощадные меры", которые обычно заключались в том, что осужденного бросали в концлагерь или убивали.
Следует сказать, что иногда судьи специального суда все же проявляли некоторую независимость и даже приверженность букве закона. В этих случаях вмешивались Гесс или гестапо. Так, когда специальный суд снял с пастора Нимеллера основные обвинения и приговорил его лишь к небольшому сроку тюремного заключения, который он фактически уже отбыл за время следствия, гестапо схватило его на выходе из зала, где заседал суд, и отправило в концлагерь, ибо оно, как и Гитлер, тоже воплощало закон.
Первоначально гестапо было учреждено 26 апреля 1933 года для Пруссии по инициативе Геринга вместо прежнего управления разведки старой прусской политической полиции. Он намеревался назвать его тайным политическим управлением, но никому не известный почтовый служащий, которого попросили подсказать сокращение для нового отдела, предложил назвать его тайной государственной полицией — сокращенно гестапо. Таким образом, сам того не ведая, он придумал название, которое вселяло ужас сначала в Германии, а затем и за ее пределами.
Первоначально гестапо служило средством расправы с противниками режима для Геринга. Лишь в апреле 1934 года, когда он назначил Гиммлера заместителем начальника прусской тайной полиции, гестапо, как орган СС, стало расширяться и под неусыпным оком нового шефа, человека с мягкими манерами, но садистскими наклонностями, бывшего владельца куриной фермы, а также под началом Рейнхарда Гейдриха, молодого человека из "дьявольской касты", ставшего главой службы безопасности — СД, постепенно превратилось в карающий орган, в чьей власти находилась жизнь и смерть любого немца.
Еще в 1935 году прусский верховный административный суд под давлением нацистов принял постановление, в соответствии с которым приказы и действия гестапо не могли быть предметом разбирательства в судах (не подлежали пересмотру в судах?). Основной закон о гестапо, принятый правительством 10 февраля 1936 года, поставил эту тайную полицейскую организацию над законом. Судам запрещалось вмешиваться в действия гестапо в какой-либо форме. Как разъяснил д-р Вернер Бест, один из ближайших подручных Гиммлера, "до тех пор, пока полиция осуществляет волю руководства, она действует в рамках закона".
Покров "законности" был призван скрывать произвол гестапо при арестах и заточении жертв в концлагеря. Обозначалось это термином "охранный арест", а его применение определялось законом от 28 февраля 1933 года,
В первый же год правления Гитлера концентрационные лагеря стали расти как грибы после дождя. К концу 1933 года их насчитывалось уже около пятидесяти, в основном созданных усилиями СА для избиения своих жертв и последующего вымогательства у их родственников и друзей приличного выкупа. В основном такие действия являлись грубой формой шантажа, впрочем, иногда узников убивали просто из садизма и жестокости. На Нюрнбергском процессе всплыло четыре таких случая, которые произошли весной 1933 года в концлагере СС Дахау, близ Мюнхена. В каждом из этих случаев заключенные были зверски убиты: кого забили насмерть кнутом, кого повесили. Протест заявил даже мюнхенский государственный прокурор. После "кровавой чистки" в июне 1934 года с открытым сопротивлением нацистскому режиму было покончено. Многие немцы посчитали, что отныне не будет ни массового террора с целью "охранного ареста", ни отправки в концлагеря. В канун рождества 1933 года Гитлер объявил об амнистии для 27 тысяч заключенных концлагерей, но Геринг и Гиммлер проигнорировали его приказ и в действительности были освобождены лишь немногие. Примерно тогда же, в апреле 1934 года, министр внутренних дел Фрик, заскорузлый бюрократ, попытался ограничить случаи злоупотреблений со стороны нацистских головорезов, отдав секретные распоряжения, которые имели целью сдержать волну "охранных арестов" и сократить число направляемых в концлагеря. Однако Гиммлер убедил его отказаться от этой затеи. Эсэсовский фюрер более четко, чем министр, представлял себе цель концлагерей — не только наказывать врагов режима, но и терроризировать население одним фактом их существования, удерживать его даже от мысли о возможности сопротивления нацистскому правлению.
Вскоре после "кровавой чистки" Гитлер передал концлагеря под начало СС, которая решительно и беспощадно взялась за их реорганизацию, что, кстати сказать, всегда отличало действия этой привилегированной службы. Их охрана была возложена исключительно на подразделения СС "Мертвая голова", в состав которых набирали наиболее жестоких нацистов, призывавшихся на обязательную службу на 12 лет. На своих черных мундирах они носили отличительный знак в виде черепа со скрещенными костями. Начальником всех концентрационных лагерей был назначен командир первого охранного отряда СС "Мертвая голова" и первый комендант концлагеря Дахау Теодор Эйке. Плохо приспособленные для жизни лагеря снесли, а вместо них построили обширные, четко распланированные, наиболее известными из которых до войны (когда она началась, их стали создавать и на оккупационных территориях) были Бухенвальд около Веймара, Заксенхаузен, заменивший печально известный лагерь Ораниенбург под Берлином, Равенсбрюк в Мекленбурге (женский) и созданный после оккупации Австрии в 1938 году Маутхаузен, близ Линца. Названия эти, включая созданные позднее в Польше Аушвиц, Бельзек и Треблинку, теперь хорошо известны во всем мире.
В этих лагерях вплоть до того, когда наступала милосердная смерть, томились миллионы обреченных, а миллионы других подвергались издевательствам и пыткам, настолько ужасным, что мало кто способен представить их себе. Но вначале — в 30-е годы — численность узников нацистских концлагерей в Германии, по-видимому, не превышала 20–30 тысяч человек, а ужасные истязания и способы убийства, изобретенные и испытанные позднее палачами Гиммлера, еще не были в ту пору известны. Лагерям смерти, каторжным лагерям, лагерям, где узников использовали в качестве подопытных животных для нацистских "медицинских" экспериментов, предстояло появиться только в годы войны.
Но и первые лагеря отнюдь не славились гуманностью. Передо мной экземпляр правил поведения, разработанных для концлагеря Дахау и утвержденных 1 ноября 1933 года его первым начальником Теодором Эйке, который позднее стал начальником всех лагерей и распространил эти правила повсеместно.
"Статья 11. Нарушители нижеследующих правил считаются агитаторами и подлежат повешению, а именно:
— всякий, кто… занимается политикой, произносит агитационные речи, проводит собрания, организует группировки, слоняется без дела и отвлекает других;