Взломать Зону. Черная кровь

Выборнов Наиль Эдуардович

То, что бандиты вскоре найдут меня здесь, было неоспоримым фактом. Тем более что они знали трущобы гораздо лучше меня: я помнил здесь только барак для рабов, из которого нас грузили в микроавтобус и везли за Периметр. Мимо продажных военных, закрывавших на это глаза.

Сейчас местные пытались обойти ловушку, только что перемоловшую в фарш самого шустрого из них и по совместительству единственного, кто успел заметить, в какой именно лачуге я спрятался.

Обходить ловушки было не так уж и сложно для того, кто два месяца провел в рабстве у Liga Principal. Хотя я делал это немного рискованным способом: чувствуешь покалывание, холод, тепло – любой дискомфорт, – сразу прыгай в сторону и начинай молиться, чтобы тебя не задело остаточным зарядом.

Обычно это срабатывало.

А вот «лиговцы» обходить ловушки не умели, поэтому тратили удивительно много времени на то, чтобы обозначить границы аномалий разным мусором вроде болтов и камней. Так и эти: сейчас они определяли опасный ареал, а затем начали бы проверять каждую хибару на этой улице, пока не дошли бы до моей.

Бежать мне было некуда. Единственное окно этой лачуги выходило на нижний ярус трущобы – до земли четыре метра. Можно было бы спрыгнуть, и даже более-менее удачно, ничего себе не сломав. Только вот внизу была навалена целая гора металлолома, сбором которого местные, видимо, зарабатывали на жизнь и из которого собирали баррикады.

Короче, шансов покинуть убежище через окно и не напороться животом или промежностью на кусок ржавой арматуры у меня практически не было. Оставалось одно – принять бой, который, судя по всему, должен был стать для меня, ниггера, известного в Комптоне как OG [2] Шон, последним.

В этой комнате с удивительно бедной обстановкой единственным, что могло представлять собой укрытие, был шкаф. Конечно, в том, что пули пробьют его стенки, сделанные из прессованных опилок, сомневаться не приходилось, но я подумал, что если спрятаться за ним, то местные, по крайней мере, не будут знать, куда именно стрелять.

2

OG – высокое звание в уличной иерархии, означает авторитетного члена банды (original gangster).

Я подошел к шкафу, оказавшемуся неожиданно тяжелым, и максимально аккуратно уронил его на пол. Настолько аккуратно, что грохот, кажется, слышали не только на улице, но даже и на побережье. А может быть, и в Комптоне.

Проклиная свою природную грацию, я заметил то, что могло стать моим спасением: шкаф прикрывал собой небольшой люк в полу.

Дверь лачуги распахнулась от резкого удара, в комнату ввалился один из местных. В мою память намертво врезалась татуировка на лице орущего что-то на непонятном мне языке ублюдка, которому я пустил пулю в лоб.

Я рванул на себя крышку люка и уже через секунду падал вниз, в спасительную темноту. Полтора десятка перекладин-ступеней мне удалось преодолеть в ускоренном темпе. Кувырком, если быть точнее.

Подвал уходил вглубь метра на три с половиной, что для фавел было большой роскошью. Однако насладиться полетом мне не удалось, потому что в метре от пола я врезался всем своим весом в большой деревянный стол.

Столешница напора моих двухсот двадцати фунтов [3] не выдержала, треснув ровно пополам, ножки стола разъехались в стороны, и я со всего размаха свалился на жесткий кафельный пол.

3

Около 100 кг.

И тут же вскочил, оглядываясь в поисках выхода. В обломках стола я заметил пакетики с ярко-оранжевой пастой. Я немного разбирался в местных делах, поэтому сразу понял, что это были упаковки со смесью кокаина с керосином, которую за цвет называли «окси». [4] Здесь торговцы этой рыжей дрянью процветали.

И спрятали они свою лабораторию по производству товара не от полиции, которая в такие места даже не сунулась бы, а от конкурентов. Что неудивительно, так как вопросы в этом бизнесе решаются жестко.

4

Oxi от oxidado (порт.) – ржавый.

Дверь выхода я нашел достаточно быстро, и, к моему счастью, запиралась она изнутри, на массивный засов. Убрать перекладину в сторону – дело одной секунды, и пару биений сердца спустя я уже был на улице.

Створка двери была хлипкой, и запирать ее особого смысла не было, поэтому я просто рванул прочь, надеясь затеряться среди закоулков, пока мои преследователи будут разбираться с перегородившим дорогу шкафом.

Струя теплого воздуха ударила в лицо справа, выбив из глаз слезы. Я уже знал, что это такое, и даже слышал, как сталкеры называли эту аномалию «барбекю». Тело среагировало привычным рывком влево за секунду до того, как в противоположной стороне вдруг вырвался столб гудящего пламени – метра три в вышину, будто сам воздух загорелся.

Вот уж действительно – название соответствует сути. И если бы я хоть на мгновение затормозил, то превратился бы в горстку угольков – то самое топливо для барбекю, которое в богатых районах Лос-Анджелеса имеется на заднем дворе каждого дома.

Сорвавшись с места, я побежал к ближайшему повороту. Когда до него оставалось около двух шагов, дверь за моей спиной с треском распахнулась, и на улицу выбежал один из местных.

Его поджарое тело было полностью покрыто татуировками. Именно так выглядели мексиканцы из категорий легкого и среднего веса, тренирующиеся в тех же залах, что и я, еще до начала моей профессиональной карьеры.

Однажды я шутки ради вышел на спарринг против такого: парень был очень быстрым, он раз за разом падал от моих ударов и с таким же завидным постоянством поднимался. И бой закончился только после того, как спик [5] превратился в отбивную.

Вскинув пистолет, я трижды нажал на спуск. Словно споткнувшись, татуированный бразилец завалился вперед и умер, даже не успев вскрикнуть.

В два громадных прыжка я преодолел оставшееся до поворота расстояние и побежал по перпендикулярной улице. Сзади раздался полный нечеловеческой боли вой, который тут же был заглушен гулом «барбекю».

5

Spic (англ.) – прозвище латиноамериканцев.

Бандиты потеряли уже троих, но отказываться от погони, судя по всему, не собирались – сзади уже были слышны крики, звуки шагов и тяжелое дыхание.

Забор, в который я внезапно уперся, оказался препятствием так себе – я перемахнул через него легко, будто его и не было передо мной. Еще бы, ведь он был рассчитан на коренастых обитателей местных фавел, а не на негра ростом шесть футов и шесть дюймов. [6]

А вот впереди проходила канава ливневой канализации – слишком глубокая, чтобы из нее можно было самостоятельно выбраться, и слишком широкая, чтобы перепрыгнуть через нее. Конечно, какая-то добрая душа соорудила тут мостки, перебросив две с виду достаточно крепкие доски на другой берег, но в том, что у меня получится благополучно перебраться по ним, я сильно сомневался.

6

Почти два метра.