Взломщик
Шрифт:
Во-вторых, передвигаться по улицам Старого в одиночку, Самсоновой почему-то не хотелось. Она не верила в медведей-мутантов. Но, что-то ей подсказывало, что неверие и реальность – не всегда одно и то же. – Я с вами.
–Разве вы не хотите остаться?
–Зачем?
–Ну, не знаю. Вжиться в атмосферу трудовых буден. Проконсультировать кого-нибудь.
–Нет, я лучше с вами прогуляюсь. Заодно, может быть, выясню: чем вы промышляете.
–Промышляю?
Ира с удовольствием отметила лёгкую растерянность героя будущего очерка. Она не понимала: за что еётакую милую и симпатичную невзлюбил этот наглый тип, но твёрдо решила ответить ему полной взаимностью.
–Вы же называетесь промышленно-консалтинговая фирма. Как вы консультируете, я уже поняла. А вот
–Ну-ну… – в серых глазах мелькнул интерес, но они тут же стали отстранёнными и равнодушными. Словно кто-то на мгновенье отдёрнул плотную штору, в узком просвете мелькнул яркий луч, и штора вернулась на место, наглухо закрыв от посторонних глаз то, что скрывалось за ней. – Для меня тоже загадка.
Лося – того самого громадного бородатого чудовища с ветками на голове – у крыльца не было. Вообще вся прогулка до паркинга Старого города оказалась на удивление короткой и спокойной. Никаких кровожадных медведей-мутантов, волков-людоедов или непредсказуемых тварей- кошек, по пути не встретилось. Щебетали птицы, как будто сошли с ума от плохо отрегулированного ветра. И Ира их понимала. За такую неравномерную и пыльную вентиляцию в Нижнем городе руководителей коммунальных служб попросту бы уволили.
На деревьях висело что-то белое и пушистое. Ира незаметно сжала в кулачке мохнатый комочек. На поверхности она бывала редко, но из школьного курса ещё кое-что помнила.
«Так вот, он, какой, снег. А пишут, что холодный. Наверное, он зимой холодный, а летом тёплый», – подумала она, но делиться со спутником своим открытием не стала.
На прохладной платформе паркинга к ней вернулось хорошее настроение. Здесь все казалось родным, понятным и безопасным. Общую картину душевного комфорта портило только одно обстоятельство. Ира не имела возможности помахать на прощание своему невежливому спутнику и навсегда забыть о его существовании. Не будет очерков – можно остаться без диплома. А, нафига, тогда она шесть лет училась? Да и родители узнают – скандала не оберёшься. Впрочем, скандал только заочный. Как и всё их общение последние годы.
–Пожалуйста – Савенко с нарочитой услужливостью распахнул перед Ирой люк шлюзовой камеры. Она ловко проскользнула внутрь и удобно устроилась на заднем сиденье. – За сим, разрешите откланяться.
–Конечно, конечно. – Ира знала, что Старый город не относился к месту массовых паломничеств, и люди сюда приезжали редко. Она могла поклясться, что второй свободной капсулы в паркинге нет. Её придётся заказывать и ждать минимум минут десять. – Но мне показалось, что вы торопитесь.
–Вам не показалось.
–Вот видите. А ещё мне «не показалось», что больше отсюда уехать не на чем. Так что, присоединяйтесь. Я готова вас терпеть некоторое время.
–Очень мило. – Лысый невежа окинул внимательным взглядом пустой паркинг, тяжело вздохнул и уселся на сиденье перед Ирой. – Куда едем?
–Я не тороплюсь. Езжайте куда вам нужно. Я потом доберусь. – Ира всем своим видом старалась показать, что её действия – простая любезность. Любезность, которую она оказывает не из симпатии или скрытого интереса, а только по причине хорошего воспитания.
«Здесь моя территория. Здесь и интервью возьму. Фиг он от меня избавится» – подумала Самсонова и нарочито равнодушно прикрыла глаза.
***
Паркинг банковского центра на одиннадцатом уровне был одним из самых шикарных в Нижнем городе. Стены переливались всеми оттенками зелёного, имитируя подсвеченный изнутри малахит. Пол малахит не имитировал. Он был из малахита сделан. Такая вот скромная фишка финансового дизайна. Впрочем, малахит действительно был «фишкой». По нему никто не ходил. Слишком дорогое удовольствие, чтобы шлифовать его подошвами. Конечно, поход в банк давно превратился в традицию, ритуал, такой же красивый и непрактичный, как молитва или предвыборная агитация. Но, тем не менее, молятся миллиарды, а голосуют все, кому за восемнадцать. Вот и личные контакты со своим банкиром предпочитают поддерживать очень многие. По крайней мере, все, кто имеет солидный счёт. Приятно, когда тебе радуются и уважительно «облизывают»: встречают чашечкой кофе, а провожают стаканчиком отлично виски. Вот для таких правоверных Его Величества Юника к холлу степенно текли две идеально белые ковровые дорожки транспортёров.
Вообще роскошь настоящей отделки была доступна не всем. Большинство представителей деловой элиты предпочитало новомодные дрим-проекты. Технология «дрим» оказалась до безобразия проста и экономична. Заказывался дизайн-проект интерьера. Затем заключался договор с ГИЦ, где этот проект размещался. Любой посетитель офиса, едва приблизившись к входу, получал на свой чип соответствующее изображение. Простые стены из полимербетона, обработанные лишь в той мере, какая требовалась по нормам техники безопасности, превращались в мозгу посетителя в Лувр или зеркала из полированной платины. Стас знал, что существуют разработки и более совершенные. Удалось достигнуть эффекта индивидуализации интерьеров. То есть, каждый человек, находясь в помещении, видел тот интерьер, который в наибольшей мере отвечал его вкусам и настроению. Очень удобно для ведения деловых переговоров.
Сам он не раз попадал в сложные ситуации, когда приходилось восторгаться несуществующими световыми фонтанами и умозрительными гигантскими аквариумами с океанской экзотикой. В таких случаях взломщик регулярно вспоминал ключевую фразу из детской сказки Андерсена «А король-то голый!». Бизнес и не только он, потихоньку, шаг за шагом превращался в царство голых королей.
За всю дорогу в капсуле Стас и Ира не перекинулись ни единым словом. Несмотря на эту демонстративную отчуждённость Савенко почти физически ощущал сидящую за его спиной девушку и никак не мог сосредоточиться на деле, с которым предстояло разобраться. В голову лезли совершенно идиотские мысли, никак не связанные с предстоящим расследованием. Стас с сожалением был вынужден констатировать, что с возрастом гормональный фон хотя и снижается, но не столько, чтобы мужчина в присутствии красивой женщины мог сохранять хладнокровие ящерицы и спокойствие сытого удава.
Тонкий, чуть пряный аромат Ириных духов, концентрировался в ограниченном пространстве капсулы и, казалось, просачивался под одежду Стаса, под кожу, тек по кровеносным сосудам и пульсирующими ударами подгонял его фантазию в направлении, противоположном направлению следствия.
Но времени на эротические грёзы не было. Пока капсула летела к банку следовало обдумать происшествие в деталях и подготовиться к расследованию на месте. А подумать было о чем. В субботу, в свой законный выходной день, управляющий филиалом вместо того, чтобы приятно проводить время в кругу семьи или в объятиях любовницы, отправляется на работу. Далее, законопослушный гражданин, а незаконопослушных нынче сыскать сложно, тем более в таких учреждениях как «Deutsche bank», каким-то образом снимает со счета клиента сумму, на которую Савенко мог бы каждый день есть окрошку и мясо гриль ближайшие тысячу лет. Правда, для этого подвига нужно было родиться Мафусаилом. Причём безбедной жизни не помешала бы даже нынешняя инфляция. Директор снимает деньги и вместо того, чтобы воспользоваться ими к полному своему удовольствию, впадает в кому. Деньги со счета исчезают бесследно. Никаких подсказок специалисты не обнаруживают ни в проводках банка, ни в дальнейших перечислениях. Получается какой-то вестерн. Ограбление почтового поезда. Где, в результате преступления остаётся только машинист, а поезд исчезает вместе с рельсами, шпалами и окружающим пейзажем.
Но, что замечательно, клиент ухитряется проверить свои счета и обнаружить недостачу. И. опять таки, в свой законный выходной день. У людей просто руки чешутся потрудиться. Какая-то эпидемия трудолюбия. Может быть, это заразно и клиент подхватил вирус от директора филиала? Или наоборот: директор от клиента. Причём клиент, судя по пропавшей сумме должен быть как раз из числа тех снобов, которые считают своим долгом раз в неделю посетить банкира, дабы осчастливить последнего своим крепким рукопожатием.