Взломщик

Райан Крис

Зак уставился на своего куратора.

— Это ужасно, — прошептал он.

Майкл приподнял бровь.

— Правда? — спросил он. — Он в безопасности там, где он находится, и о нем позаботятся. Думаешь, в федеральной тюрьме ему будет оказана такая же помощь, если американцы позволят ему пережить процесс экстрадиции? Или от рук китайцев?

— Китайцев?

— Да. Компьютерный хакер, который может получить доступ к самым глубоким секретам американской разведки, был бы сокровищем, не так ли? Мы точно знаем, что китайцы интересуются Малкольмом Мэнном. И иранцы. Поверь, он не понимает, в какой опасности находится, и что на данный момент Харрингтон — самое безопасное место для него. Конечно, это не благотворительность. В МИ-6 есть определенные секторы, которые хотели бы овладеть техническими способностями Малкольма. Он

помешан на головоломках, этот парень. Если он не может достать компьютер, он возьмется за все — судоку, кроссворды, логические головоломки… Но теперь ему предоставили компьютер и выход в Интернет в надежде, что его нажатия клавиш можно будет регистрировать. Увы, он нашел способ обойти это. Мы не знаем его методов. У американцев есть агенты по всему учреждению. Мы знаем, что они там; они знают, что мы о них знают. Пока они не осмелились попытаться его похитить, но если мы переместим его, они об этом узнают. Это вызовет дипломатический инцидент, приведет к участию политиков. Никто этого не хочет.

Последовала пауза, пока Зак пытался осмыслить эту информацию.

— Он думает, что он безумен? — наконец, спросил он.

— Безумный — не совсем то слово, которое люди используют, Зак.

— Вы знаете, о чем я.

Еще одна пауза.

— Нет, — наконец сказал Майкл. — Но, конечно, в таких местах многие люди такие, поэтому он вписывается.

— Я до сих пор не понимаю, какое отношение все это имеет к бомбе в метро.

— Терпение, Зак, — тихо сказал Майкл. — Я подхожу к этому, — он кашлянул и, похоже, собрался с мыслями. — Сегодня утром, примерно в 01:00, Малкольм попросил поговорить со своим психиатром. За все время пребывания в учреждении он ни разу не поговорил с взрослым. Вчера утром он сказал своему психиатру, что очень скоро будет теракт на станции Пимлико. Учитывая довольно любопытную историю Малкольма, психиатр немедленно сообщил об этом. Как вы видели, власть имущие проигнорировали это.

В своем воображении Зак увидел горящий, искореженный вагон поезда и его искалеченных пассажиров…

— Почему они проигнорировали это? — спросил он.

Майкл пожал плечами.

— Власти в изобилии получают наводки, в основном от чудаков и расточителей времени. Обычно подлинные наводки могут быть подтверждены более чем одним источником. Так работает сбор разведданных. Не было реальной причины полагать, что молодой Малкольм не пытался просто привлечь внимание.

— Как ребенок узнал о бомбе? — спросил Раф.

— Мы не знаем, — ответил Майкл. — Он не скажет нам. Как я уже сказал, он отказывается разговаривать с взрослыми. Он считает, что они плохо с ним обращались.

— Он прав, — пробормотал Зак.

— Возможно, — сказал Майкл.

— Он снова сломал системы американцев? — вмешался Раф. — Там он получил информацию?

— Это возможность, о которой мы должны помнить. Все, что он скажет, это то, что он раскроет свой источник, когда его выпишут из больницы. Это намеревается сделать правительство. Я не согласен с решением. Наши службы безопасности не так безопасны, как они думают. Это одна из причин, по которой мы существуем как организация. Если Малкольм Мэнн будет освобожден, я считаю, ему будет угрожать опасность убийства со стороны американцев или похищения любой другой иностранной державой. Есть и более эффективные способы получения информации от людей.

— Вы не имеете в виду пытки? — вырвалось у Зака.

— Пожалуйста, Зак. Я не варвар. Я бы потворствовал этому только в самых экстремальных обстоятельствах. Нет, наше агентство обязано сделать что-то более умное, даже если мы делаем это за спиной ошибающегося правительства. Тут и пригодишься ты.

Зак посмотрел на Рафа и Габс; они уже глядели на него.

— Ты вытащишь его из больницы, — сказал Майкл. — Мы дадим правительству думать, что это сделали американцы, а американцы будут думать, что это сделали китайцы. Пока они будут кричать друг на друга, мы сможем сосредоточиться на важном деле: узнать, как он добыл эту информацию.

— Почему я?

— Зак, ты уже задавал такой вопрос, — пауза. — Это должен быть ты, ведь Малкольм не отвечает взрослым. Мы думаем, что он пойдет за кем-то его возраста, если правильно сыграть. И, конечно, можно избежать любой… компрометирующей ситуации с агентами из других стран, которые могут следить за нашим молодым Малкольмом.

— Сыграть правильно —

то есть… — Зак знал Майкла достаточно хорошо, чтобы понимать, что у него, скорее всего, уже была стратегия.

— Я предлагаю солгать ему, — прямо сказал куратор. — Я хочу, чтобы ты сказал ему, что ты его единственный выход оттуда. Что ты работаешь в правительственном агентстве, которое использует таких молодых людей, как он, и что ты — живое доказательство. Будь очень убедительным, Зак. Нам нужна вся информация, которую он может дать. От этого могут зависеть жизни.

— А когда он мне все расскажет? Что тогда?

— Затем мы сообщим правительству, что нам удалось найти его, получить от него необходимую информацию, и вернем его туда, откуда он прибыл.

— Для его же блага?

— Для его же блага.

Зак сидел неподвижно. Он не знал почему, но ему не хотелось позволять эмоциям отражаться на его лице. Но он многое чувствовал. Половина его была шокирована бессердечием Майкла, что он позволит этому мальчику сгнить в приюте и даже не скажет ему, почему. Другая половина была взволнована. Иначе не сказать. Во рту внезапно пересохло от нетерпения, сердце забилось быстрее. Он задавался вопросом, будет ли так каждый раз, когда его отправляли на работу. Он на это надеялся. То, что он застрял здесь, на острове Святого Петра, с Габс и Рафом, имело свои преимущества, но это был одинокий образ жизни. Он понял после двух крупных операций, одной в Мексике и одной в открытом море, что ему не хватало острых ощущений от работы в полевых условиях — от использования всего своего опыта, даже если это было опасно. Ему пришло в голову, что Майкл создавал его таким, но он почти сразу отбросил эту мысль.

— Когда я выдвигаюсь? — спросил он.

Майкл удовлетворенно улыбнулся.

— Сейчас, — сказал он. — Правительство планирует освободить Малкольма Мэнна завтра. Это означает, что мы должны вытащить его сегодня ночью.

3

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Лондон, тот же день, 15:45

Зака всегда потрясало, как быстро могло измениться все вокруг него. Утром он был на одиноком острове. Днем вертолет с ним, Габс и Рафом опустился на площадку на крыше высокого здания в Канэри-Уорф.

На Заке были очки-авиаторы, серая большая шапка, а через плечо был перекинут простой черный рюкзак. В сопровождении Рафа и Габс он спустился на улицу. Мимо шли банкиры в костюмах с прижатыми к ушам мобильными телефонами. На улицах было много полицейских, и почти не было пешеходов, которые нервно не смотрели бы на этих офицеров в форме. Но все были слишком заняты, чтобы заметить, что они втроем сели в обычное лондонское черное такси с потухшей оранжевой надписью «НАЙМ». Водитель на них толком не взглянул. Он молчал, такси поехало от пристани в центр города.

— Единственный способ путешествовать, — сказала Габс с полуулыбкой. — Нет ничего более обычного, чем черное такси в Лондоне. Паркуйтесь где угодно, проезжайте по полосам для автобусов. У МИ5 их целый парк, — она кивнула водителю. — И у нас, — сказала она.

Зак хорошо знал Лондон, ведь жил в Камдене со своей двоюродной сестрой Элли, тетей и дядей после смерти родителей. А еще он был знаком с квартирой в Найтсбридже, в которую они поехали. Он был здесь перед своей первой операцией. Он вспомнил, как был взволнован, пока ждал полета в Мехико, где его задачей было подружиться с Крузом Мартинезом, сыном самого известного южноамериканского наркоторговца. Он почувствовал укол вины. В последний раз Зак видел Круза, когда он исчез в волнах Атлантического океана.