Взрослеем с подростком. Воспитание родителей
Шрифт:
Собеседник: У нас 9-летний сын – потребитель всяких схем, плат… У нас вся комната завалена лампочками, светодиодами, она превратилась в мастерскую. Любое предложение как-то упорядочить, рассортировать вещи, встречает отпор до слез, до истерики: «Нет, мне это все нужно». Он тащит в дом все: старый телевизор, запчасти, – а старшего сына это бесит, он говорит: «Я не могу в этом всем жить».
Екатерина: Это «собиратель». Если ребенок в семье не один или если ребенок один, но недостаточно места, очень важно зонирование. Например, если семья живет в одной комнате, то у каждого должна быть своя зона, и за пространство своей зоны – по договору – человек выходить не должен, только с
Порядок очень связан с уважением, с отношениями, с самостоятельностью. Поэтому, если в семье кто-то что-то собирает (что угодно: платы, железки, игрушки, сломанные вещи, которые надо починить), у него должно быть все максимально структурировано под хранение.
Собеседник: Это почти невозможно, потому что сын мало того, что собиратель, ему много чего интересно: у нас стоит ксилофон на полкомнаты…
Екатерина: Но тем не менее, если ребенок не один, он не должен захватывать пространство жизни других людей. Используйте дачу, гаражи, дедушкины и бабушкины квартиры для подсобного хранения; пусть коробки будут подписаны, оклеены лентой, потому что собиратели боятся за целостность собранного и открытую коробку никуда не поставят. Это очень полезно для воспитания навыков организации пространства: «Если тебе это интересно, хорошо. Научись рационально использовать свое место».
Собеседник: У нас комната вытянутая, и ее невозможно удачно разделить. Если ее разделить на зоны, тогда, чтобы попасть в свою, нужно пройти через зону другого. Так же и со вторым этажом: ребенку неудобно таскать вещи снизу вверх и обратно, т. е. своя зона у него есть, но она не используется.
Екатерина: Не всем подходят вторые этажи. Некоторые на втором этаже испытывают ощущение сдавленности. В стесненных условиях можно использовать разные ширмы, шторки: если повесить шторку, сразу будет две комнаты, хоть и небольшие. Даже для подростков символического деления бывает достаточно. Но если нет «моего», никакой уборки не будет. Если нет своего пространства, за которое нужно отвечать и на котором можно завести свой уклад, у ребенка не будет желания участвовать.
Пока ребенок небольшой, ему нужно это пространство создать, организовать и попытаться внедрить свои идеи, как это пространство можно быстро приводить в порядок. Не каждый может догадаться, как можно легко убираться, – даже не все взрослые владеют этим мастерством. Первый шаг хорошей уборки – избавиться от лишних вещей, потому что их перекладывание не дает результата: они постоянно наползают и нарушают нормальный строй. Организовать, придумать – это дело взрослого, и при нормальных доброжелательных отношениях дети, даже 15-17-летние подростки, идут навстречу – им интересно. Если вы не кричите с пеной у рта, не отвлекаетесь ежеминутно на другие дела или на мобильный телефон – вы учите подростка очень важному делу: организации своего времени. Но не стоит забывать, что будет гораздо сложнее, если в доме порядка нет в принципе или поддержанием его занимаются нанятые люди. Замечательно, если у вас есть такая помощь, но нужно оставлять себе какие-то символические участки для уборки, чтобы ребенок учился поддерживать порядок.
Многие подростки, не имеющие навыков организации времени и пространства, склонны устраивать в своих комнатах кавардак. Родители, видя отсутствие порядка на выделенной ребенку и, возможно, благоустроенной территории, начинают наводить порядок сами или просят об этом помощника по хозяйству. Если это происходит, ребенок никогда не начнет поддерживать порядок самостоятельно. Возможно, пространство должно зарасти катастрофически, чтобы ребенок включился. У детей порог реагирования на беспорядок гораздо выше, чем у нас: маме кажется, что кошмар, а ребенок считает, что стол пустой и все нормально.
Собеседник: Я понимаю, что не надо убирать у дочери, когда этого хочется мне, т. е. когда я испытываю чувство дискомфорта. Но я могу это делать, когда чувствую, что ей это уже надо?
Екатерина: Это можно делать по просьбе. Например, предложить: «Хочешь, я могу помочь тебе убраться? Хочешь, вместе уберемся? У меня сейчас есть время». В некоторых семьях родителям подростков удается совмещать уборку с общением: барахло разбираете и в это время нормально разговариваете. Можно и про вещи поговорить, и обсудить, как вместе что-то устроить. Это относится не только к девочкам, но и к мальчикам. Важно, чтобы в семье была принята такого рода работа. Если в доме царит беспорядок, даже шкаф открыть нельзя, потому что оттуда все падает, а «порядок» вас не радует, подросток встроится в ту же систему.
Правда, иногда в совершенно беспорядочных в бытовом плане семьях вдруг возникает человек, у которого все по полочкам, по цветам – как в магазине; все расставлено – не дай Бог, что-то сдвинуть. Это исключение. Обычно ребенок присоединяется к той степени хаоса, который есть в семье. Если кто-то из родителей лично с этим хаосом борется, если существуют какие-то традиции «размусоривания» или уборки – еженедельные, ежемесячные, ежедневные, – ребенок понемногу сможет и сам подключиться к такой традиции. Если никто не застилает кроватей, конечно, и ребенок не будет застилать. Если за всех убирает кровати «специальная» тетя, конечно же, никто не научится этому. Все вещи взрослеющего ребенка должны быть на его обслуживании, на его обеспечении. Это жесткий подход, но он дает результат: если ты, например, не отнес белье в стирку, тогда извини, оно не постирается.
Единственное исключение – это дети, временно перегруженные. Это бывает с одиннадцатиклассниками или, например, с теми, кто активно готовится к переходу в другую школу. Но это несколько месяцев.
Если ребенок действительно пашет, очень загружен, то можно и помочь, но все равно просьба должна исходить от него самого, например чтобы вы помогли ему разобрать вещи, которые нужно постирать. Как только вы вторгнетесь без спроса в пространство взрослого уже ребенка, это будет воспринято как захват, в штыки.
Собеседник: В этом случае напоминание будет восприниматься как навязывание? Его стоит вообще отменить?
Екатерина: Конечно. Это стратегия «попугай», или «злая мама». Все, что повторено больше двух раз, начинает работать против вас и ваших отношений.
Собеседник: Просишь ребенка: «Отнеси вещи в корзину с грязным бельем», – куча лежит, ему не мешает. Он садится на эту кучу делать уроки. Я говорю: «Разбери эту кучу, потом будешь делать уроки».
Екатерина: И как он реагирует на напоминание? Скорее всего, все с меньшей чувствительностью.
На уровне семьи хорошо работает договор о балансе и о комфорте, приемлемый для всех. Семья издает закон: «Ты, дорогой ребенок (подросток), живешь на нашей территории, на которой действуют правила и законы. По одному из них раз в неделю все собранные кучи должны быть разобраны, и все, что скопилось в мусорницах, должно быть выброшено». Такой закон формулируется один раз на семейном совете при сборе всех полноправных «партнеров», и он работает. Это значит, что вы не в пылу ссоры кричите: «Я же тебе говорила, чтобы твои носки были в корзине!» – а договариваетесь в нейтральное время и доброжелательным тоном. И под такими договоренностями должна стоять «подпись» подростка, «отпечаток» пальца, заверение, что он это слышал и он с этим согласен. Бывает, что в рамках доброжелательного разговора все со всем согласны, а когда доходит до дела, никто ничего не хочет.