Взрослое лето
Шрифт:
– Где-то на белых просторах Севера, среди оленей и моржей скитается мой отец, кстати, тоже, как и дядя Дима, бывший одноклассник мамы. У него с отличницей-красавицей случилась любовь-морковь, ну вздохи под луной и всё такое-прочее. Игорь ушёл служить в армию. Мама его ждала и, чтобы не скучать в одиночестве, родила меня. Всё замечательно, только стряслась одна напасть: мой биологический отец сгинул, растаял, как айсберг в океане и даже не появился хоть одним глазком взглянуть на малютку. Вот так: полный досвидос и памперсы некому менять! Мамуля на мои настойчивые расспросы о папочке как-то уж очень подозрительно не отзывается. А может,
– Ну, а где найти твоего отца? Север-то большой: почитай, от Мурманска до Анадыря.
– Да вам-то проще простого. Я уже всё продумала. Надо запросить список учеников выпускного класса, в котором училась Людмила Александровна Белкина, и узнать в полиции, кто в тот год переехал из посёлка и куда. Так можно найти моих неведомых дедушку и бабушку, ну а они уж точно знают, где их сын. Я, правда, послала письмо в одну воинскую часть, но лицо я неофициальное и шансов на помощь командира маловато.
– Логично, подумаю.
– Ещё две самые главные версии!
– Ого-го! Ну ты даёшь. Слушаю.
Алёнка за пару секунд набрала полные лёгкие воздуха и выпалила:
– Руководство строящегося комбината и охотник Пётр Петрович Аникин!
Михаил Владимирович кивнул и глазами пробежался по верхним углам кабинета:
– Про комбинат слышал и много думал, но прошу тебя, ребёнок, ничего мне не говори, меня завтра же уволят из комитета, если я только суну нос в их дела! Леночка, пойми – строительство ведётся по программе гу-бер-на-то-ра. Если что-то пойдёт не так и я им испорчу пиар, то на меня быстренько состряпают дело, обвинят в коррупции, заявят, что я по заказу «неведомых конкурентов» препятствую развитию промышленности в нашей области. Знаешь, что со мной будет?
– Не знаю. Но, может, хотя бы попробуйте? Осторожно-осторожно?
– Нет, и не проси! Там миллиарды рублей и сотни рабочих мест!
– Ну, а охотником займётесь? Он зачем-то ходит к нам и всё вынюхивает, и его, между прочим, дедушка сто раз ловил в лесу за браконьерство.
– Даже не думай! Твоего Аникина знает весь район и с ним охотится всё начальство, начиная от главы района и кончая нашим прокурором! Потом все браконьеры района отрабатывались на причастность к данному преступлению, ещё три года назад! Кстати, нам даже местное ФСБ помогало.
– Вас уволят за Аникина?
– Нет, просто житья не дадут, сам побегу с заявлением об увольнении по собственному желанию.
– Плохо.
– Очень, сам знаю, но ничего поделать не могу, такова жизнь.
– Прямо какой-то тупик. Но это самые ходовые версии.
– Не знаю. Ничего обещать не могу. Буду думать, обещаю. Может, чая? У меня конфетки завалялись, у вчерашнего трупа нашёл в кармане.
– Ой, меня уже тошнит!
– Шучу, конфеты из магазина напротив, называются «Коровка».
В дверь постучали, и в кабинет шагнула женщина с нарисованными бровями, с сумочкой и женским журналом под мышкой.
– Здравствуйте. Я Анна Фёдоровна из первой школы, вот прибыла для участия в допросе несовершеннолетнего.
– Как вы вовремя, Анна Фёдоровна, присаживайтесь!
Через полчаса, расписавшись под показаниями, девочка вышла на свежий воздух. От
– Люди! Пожар! Никто не хочет искать убийц, нас как лохов водят вокруг пальца!
Но не закричала, не смогла. С лавочки напротив поднялась мама:
– Всё нормально?
– Да, пойдём отсюда – никто не хочет никого искать.
– Михаил Владимирович произвёл на меня хорошее впечатление, а получается, ничего не делает, – Мила помолчала и добавила: – Всё что ни делается, всё к лучшему.
– Некогда ему, у него таких убийств завались, во сколько, – и девочка махнула ладонью над головой. – Выше крыши!
– Пойдём-ка лучше зайдём в кафешку, после я посажу тебя на автобус. С остановки дойдёшь до дома или поедешь на такси?
– Дойду, купи мне мороженого, шоколадную «Лакомку», ладно?
– Да, конечно. Скажи, во время допроса не звенело?
– Да нет! Но вот это самое обидное и страшное! Он совсем не врёт!
Они замолчали и пошли в сторону автовокзала: девочка-подросток и молодая красивая женщина, подрастерявшие в гулких коридорах веру в справедливость. Но в кармане юбки Алёнки лежал скомканный листок с номером телефона следователя.
Через час белый автобус, подобно сказочному киту, оставил позади себя блестящие высотки, заводы и торговые центры с орущими во всё горло вывесками и, перемахнув через реку по мосту, отправился в сторону зелёного раздолья, тянувшегося на десятки километров.
– Остановка «По требованию», – наконец-то по громкой связи объявил водитель. – Кто-то брал билет в эту глушь, так выходите или нет?
– Выхожу, дяденька, спасибо!
Двери автобуса распахнулись, и через минуту привычные лесные звуки окружили Алёнку. Автобус тронулся в сторону посёлка, а ей ничего не оставалось, как идти в сторожку, где кроме ёжика и несчастного Дантеса, находящегося второй год в заключении, никого не было.
Колючая кочка обошлась молоком из пакета и сыром, а зачитанная тремя поколениями семьи Белкиных книга ожидала на тумбочке под белоснежной салфеткой. В ней аббат Фариа, наверно, в сотый раз под насмешливыми взглядами поведал беспечным потомкам из далёкой России и очередному инспектору историю о сокровищах, но ему опять не поверили, и он так и застрял в тюрьме. Действительно, императоры Калигула и Нерон дали бы шанс несчастному старику. Но тюремный служка равнодушно запер дверь. Потому и воздух, которого просил аббат, так и остался недоступен, и простор, которым он дорожил, и желанная свобода, за которую предлагал столь высокую плату…
На следующий день приехал Женя, постучался в калитку.
– Алёна, это я, открой!
Шум разбудил девочку, она быстро оделась и впустила в дом гостя.
– Извини, что поднял с кровати, но удержаться не смог, потому и приехал. Ну как, следователь готов дать интервью или нет? Я из твоего вчерашнего звонка ничего толком не понял.
– Готов. Чай будешь? Я привезла конфет из города.
– Буду, но конфеты с меня и ещё торт «Пьяная вишня». А когда ему можно позвонить?
– В любое время, скажешь, что ты журналист и ещё, мол, от Лены Белкиной. Только он попросил вначале сделать интервью с его начальником, ну а потом и сам готов излить тебе, как на исповеди, свою грешную душу. Ну про душу, естественно, шучу, а остальное – чистая правда. Заметь, торт «Пьяная вишня» не катит, я ещё маленькая для алкоголя, а тебя могут привлечь за спаивание несовершеннолетней.