Взрослые дети, или Инструкция для родителей

Ципоркина Инесса Владимировна

По мере развития человечества биологическая программа устаревает все безнадежнее, а потребности взрослого человека все основательнее отличаются от потребностей «милого и непосредственного создания», максимально близкого к природе, каковым, до определенного возраста, является ребенок. Первоисточником тех проблем, к которым приходит вчерашний подросток по окончании этапа полового созревания, следует назвать двойственность восприятия – и внутреннего, и внешнего. Молодого человека считают взрослым, дееспособным, ответственным (по крайней мере, в юридическом смысле). Он и сам хотел бы видеть себя таким. Но реальность не подтверждает его притязаний: попытки заявить о себе в рамках профессиональной деятельности чаще всего купируются окружающими; а его стремление удалиться от социальных проблем в зону эмоциональных

«релаксантов» вызывает возмущение. Прессинг и со стороны близких, и со стороны «дальних» — условно говоря, внешнее давление – складываются в обстановку весьма неблагоприятную.

Психологи и социологи считают возраст «входа в жизнь» этапом чрезвычайной профессиональной и эмоциональной нестабильности. Бесконечная учеба, временная работа, непрочные личные связи, конфликты с родными. И все это — на фоне социальной (а зачастую и психологической) зависимости и неопределенности. Молодежь идет на множество ухищрений, чтобы снизить психоэмоциональные и социальные нагрузки. Период, именуемый «входом в жизнь», длится приблизительно с 18 до 25 лет, хотя Карл Юнг склонялся к тому, чтобы продлить его до 35, а то и 40 лет. Почему такой «разброд» в оценках? Все зависит от конкретной социальной ситуации. Представьте жестко регламентированное общество, в которое приходится «врастать» десятилетиями, где все роли распределены и контингент «новых поступлений» строго ограничен, — здесь одному с завязыванием социальных связей не справиться. И вот, пожалуйста: накануне сорокалетия родители водят своих отпрысков за руку — знакомят с «нужными людьми» и ищут им «подходящую партию» — то ли брачную, то ли политическую. Совсем иначе течет время в другой социальной среде — там, где даже школу незачем оканчивать: вполне достаточно жениться, убить пару представителей враждебного племени и хотя бы одного туриста, надеть жене на шею ожерелье из их зубов – и ты уже полноценный мужчина, воин, защитник. А сколько тебе лет – одиннадцать или все четырнадцать – этого никто не знает. Поскольку сам вождь умеет считать только до десяти. Здесь другие требования и другие приоритеты.

Итак, оставим бездонную тему «Во сколько взрослеет современный человек?», заметим лишь: это годы, когда «семейная безопасность», обретенная в детстве, исчерпана, а личность продолжает активно формироваться. Если согласиться с утверждением С.Л. Рубинштейна: «В качестве личности человек выступает как «единица» в системе общественных отношений, как реальный носитель этих отношений. В этом заключается положительное ядро той точки зрения, которая утверждает, что понятие личности есть общественная, а не психологическая категория»^[72], то становится понятным «правило социальной паутины».

То, что кажется индивидуальностью, индивидуальностью не является, пока не приобретет обширных социальных связей.

Но решение этой задачи возможно только при активном участии субъекта – то есть самого молодого человека. Здесь проблем не избежать. Освоение новых «правил игры» – нелегкая задача и решить ее «в неглиже с отвагой» невозможно. Психика вчерашнего подростка, устав от длительных перестроек и переустановок программы, ищет «на чем бы сэкономить». А старшее поколение воспринимает подобное стремление «поберечь энергоресурсы» как злостное тунеядство. И психологическое, и социальное. Хотя зачастую ошибается и действует во вред и молодежи, и себе. Не стоит корить себя за этот промах: мы, в некотором роде, исключение из общего правила эволюции. Ни природа, ни мы сами еще не знаем, как с собой обращаться. Отсюда и все проблемы вида хомо.

Но вернемся к современности. Предположим, родители в состоянии обеспечить финансовое подспорье подросшему чаду, но не в силах провести его за руку по всему пути самореализации. По окончании пубертатного периода молодежи приходится осваивать закрытую до сих пор сферу «реальной жизни». Конечно, процесс приобретения жизненного опыта идет всю жизнь, но сейчас это сознательный опыт. Приходится формировать собственное мнение, развивать самостоятельное мышления, оценивать и анализировать полученную информацию. Молодой человек меняется не так быстро, как ребенок, но все–таки очень быстро. И он меняется качественно.

У него появляется своя

система ценностей, своя система стереотипов, а также неприятная привычка впадать в крайности – не столько своя, сколько общевозрастная. Папу и маму коробит примитивность и неосмотрительность желаний и поступков их «кровиночки»: ну зачем ей (ему) эти жуткие компании? Знай себе шляются по тусовкам, пиво пьют, все до копейки в магазинах просаживают и т.п. Какой в этом прок? А если «кровиночка», наоборот, впадает в другую крайность – делает карьеру, не щадя себя, — тоже попреки: что ж ты все за компьютером сидишь, в библиотеке безвылазно, никуда не ходишь, ни с кем не встречаешься? Когда и погулять, как не в молодости? Родители волнуются, видя некоторый «перекос» в образе жизни своего ребенка. Им бы хотелось большего равновесия, гармоничного соотношения между работой и отдыхом. А молодежь, наоборот, уж если чем увлечется, то без всякого чувства меры тратит силы, время и средства на что–нибудь одно. В чем причина такого «западания», сильно похожего (а нередко не только похожего) на психологическую зависимость?

Причина заключается именно в необходимости самоидентификации личности как общественной единицы, а на практике – в самом процессе поиска и налаживания общественных связей. Ранее мы упомянули об «эмоциональном максимализме», когда чувства охватывают мозг подростка и «тормоза» отказывают. Даже после перехода роли «эмоциональных тормозов» от миндалин мозжечка к лобным долям мозга, компульсивный (охватывающий) характер переживания некоторое время сохраняется. Так что «гиперчувствительность» еще до конца не «испарилась» из сознания (вернее, из подсознания) молодого человека. Прежде чем он перестанет жить аффектами, требующими «здесь и сейчас удовлетворения», пройдет определенное время – и, возможно, немалое. Из–за этой особенности мироощущения какая–нибудь выбранная наудачу «стезя» может захватить молодого человека целиком, а хорошо просчитанный и тщательно сбалансированный «жизненный сценарий» не вызовет особого интереса и дождется разве что формального воплощения. И все потому, что здесь приоритеты детей и родителей нередко категорически не совпадают.

Одна из причин «семейных войн» — уже упомянутый принцип «я бы на твоем месте». Папа и мама, пытаясь «осчастливить» свое чадо «подарками судьбы», о которых в свое время мечтали, исключают вероятность других предпочтений. Они выстраивают приблизительно такую схему: у меня не было возможностей достичь успеха из–за отсутствия тех или иных условий; я добивался своего долго и тяжко; но теперь–то я обеспечу своего ребенка всем необходимым; а значит, мой ребенок пройдет этот путь намного быстрее. Вопрос «А хочет ли наше чадо вообще вступать на указанный путь?» как–то не приходит чадолюбивым родственникам в голову. И даже если сын/дочь намеревается следовать по стопам папы/мамы, ему/ей может совсем не понравиться, что окружающие видят в нем только папенькиного/маменькиного сынка/дочку, продолжателя родительских заветов.

Проблема усугубляется тем, что так называемая «жизненная цель» у человека появляется не сразу. Лишь в романических жизнеописаниях и рекламных роликах про замечательных людей все выглядит так эффектно: «Он/она сразу понял/поняла – это судьба! Ему/ей предназначено открыть новый материк, изобрести пенициллин, создать автомобильную империю, выиграть конкурс «Мисс мира». Тогда, поправив идеально сухой памперс, гениальное дитя смело взглянуло в лицо грядущему». Нет, не в памперсы и даже не в школьную форму было одето гениальное дитя, когда пересчитывало веснушки грядущего.

Конечное оформление жизненной цели наступает в довольно зрелом возрасте, в лучшем случае — накануне двадцатипятилетия.

Но процесс, как уже было сказано, начинается задолго до этого события. И человеку необходимы цели – хотя бы в форме «общего направления». В качестве «указателя» используется стандартный образ успешного деятеля, взятый, как правило, из списка, предоставленного масс–медиа: звезды, политики, бизнесмены, ученые. И все поголовно – прославленные и богатые. Никто не стремится умереть в безвестности и нищете, вспоминая о миновавшем благоденствии. Наоборот, большинству свойственны завышенные требования и чрезмерные запросы. «Кто преуспевает в малом, тот не способен достичь большего», как сказал Блез Паскаль.