Взрослые игры эгоистов
Шрифт:
– Появилась благодатная почва для всякого рода сатанинских происков, потому что у людей исчерпались все иллюзии. Откуда же ждать спасительную мечту?
– Только из себя. Если вы найдете свет внутри себя. Остальное все уже заполнено всякими лучами: космическими, вредными, плохими, хорошими.
Идешь как бы на голос, слышишь его, а другие не слышат. Вот такой голос и диктует мне стихи, я записываю, тороплюсь, часто не понимаю сам, потом расшифровываю. Сейчас чаще это происходит. Какое-то напряжение идет. XX век кончился, и не успел высказаться. А может, наоборот… Точно знаю, энергия идет сверху. У других людей тоже, наверное, что-то есть. Сейчас в России идет интересный процесс:
Вынырнув из укрытия, Женя спросила не на камеру, как бы он посоветовал подойти к сценарию документального фильма о спектакле. "Найди девочку, которая ждет своего морячка…" Она ослушалась…
– Понимаешь, это было, а Ромео и Джульетта – выдумка.
В Вероне сразу у платформы Женя подхватывает бойкого веронца, чтобы найти дорогу к дому Джульетты, и он с радостью готов показать. Галоп через петляющие дороги Вероны, муж плелся сзади, сильно отставая и проклиная ее одержимость. И, вот, балкон, где Джульетта слушала Ромео. Самый известный в мире балкон не аутентичен, но выполнен из обломков мрамора XIV века. Зубчатые стены со сквозными проходами, строение с ласточкиными хвостами. В 1972 году во дворике установили бронзовую статую Джульетты работы Нероу Константини, но желающих легкого счастья оказалось так много, что ее правая грудь и рука потрескались от прикосновений, тогда запрятали в музей, а в 2014 году снаружи поставили копию, и она перед ними.
Уже не так спешно побродили по городу, сочетающему в себе древность и современный настрой. Среди развалин древнеримского здания театра, последней четверти I века нашей эры, ощутимо вторжение новой жизни во время джазовых фестивалей. В 2000 году исторический центр вошел в престижный список наследия Юнеско.
Всегда с аншлагом здесь проходили выступления Владимира Васильева. Об этом Женя болтала с ним в машине, когда ехали на интервью в связи с документальным фильмом. Он сетовал, как быстро всё меняется. Действительно, будто вчера они общались на дне рождения Юрия Любимова и молчаливая Катя улыбалась…
Много позже Жене пришлось поделиться на телевидении о встречах с Андреем Вознесенским. Она с мужем пересеклась с автором идеи фильма "Юнона и Авось. Аллилуйя любви" по ее сценарию в ресторане. Он со своей очередной спутницей, видимо, там пробыл уже долго и на столе остался коньяк и, как нельзя кстати, соленые огурцы. Подкрепившись тем что было, она пошла в бой, так как всю тяжесть ответов на всевозможные вопросы, в том числе по фильму, два продюсера возложили на хрупкие плечи. Ей стали задавать примитивные вопросы, и пришлось взять инициативу в свои руки.
– Давайте я расскажу всё, что знаю, а потом восполню пробелы…
В результате часа четыре без перерыва вспоминала…муж и съемочная группа, раскрыв рты, слушали. Так получился телевизионный фильм " Андрей Вознесенский. Кодовое слово "Авось".
…малыш шар-пей озорно бегал с разрешения охраны по закоулкам редакции журнала "Ювелирный мир", куда Женя принесла статью о встрече на вилле Кардена под Каннами.
Карден вспоминает, как только поселился на вилле, приходит к нему с бутылкой водки новый русский из Узбекистана, он купил участок по-соседству: "Приезжай к нам в Узбекистан, дело откроешь". Женя восхищенно впитывает, как Вознесенский бегло и малословно щебечет на английском – дар гения…
Рисунок7. Дружеская беседа с двумя гениями
Андрей:
– Пьер, помнишь выставку видеом? Я расклеил по всему Парижу афиши с голой попой и вставленной в нее запиской. По легенде, перед смертью писатель Барков залез в камин и засунул в попку "Жил грешно, умирал смешно". Попку я купил в Америке.
Пьер:
– Помню-помню (смеется).
В памяти всплывают увиденные в Переделкино у Андрея заготовки видеом, которые ютились в сарайчике рядом с домом. Внешне непримечательном, а внутри современно обустроенном. Выбрасывая что-то, она теперь думает, что Андрей бы прибрал к рукам потенциальную видеому. При этом цинично соображает "ах, вот, почему Андрей никогда ничего не возвращал – ни слайды, ни фото, ни диктофоны, даже приемник" – в его поэтическом хозяйстве всё пригождалось и находило более достойное применение. Деликатно Женя вмешивается в воспоминания друзей, и интересуется кто был на премьере.
Пьер:
– Ив Монтан и Симона Синьоре, Джек Ланг, мадам Помпиду, конечно, весь бомонд.
Андрей:
– Я пригласил эмигранта Нуриева, он восторгался, как Володя Васильев поставил танцы полуголых мужчин. За сцену его не пустили. Он был оскорблен. Княжна Шуховская спросила, что надеть, и я ответил, что полное вечернее. А на балконе сидели люди в свитерах. Наши звезды, манекенщицы и некоторые парижанки пришли в платьях от Пьера. В такой одежде не сядешь в машину, тем более в автобус, если только в метро. Такие юбки, что не подойдешь. Пьер, помнишь те платья, что специально для приема в «Максиме» ты подарил Шаниной, исполнительнице роли Кончиты, и жене Караченцова, актрисе Людмиле Поргиной?
Пьер:
– О, да, конечно. Возможно, вы проголодались, слушая меня. Кушайте, не стесняйтесь.
Андрей:
– В Париже в одной из сцен на Шанину надели трусики телесного цвета, а в Москве ничего на ней не было. Вот тебе и Париж…
Интервью о спектакле и подвиге Кардена есть во многих моих публикациях в журналах и, конечно, в документальном фильме, поэтому здесь я не буду уделять ему должного внимания.
Слушая с искренним восхищением разговор двух гениев и, улавливая паузу для продолжения своего интервью, Женя интересуется:
– Мы так хорошо поговорили о спектакле, но хотелось бы ещё немного о моде. Андрей говорит, что Вы делаете из толпы произведения искусства. Мне интересен Ваш взгляд на элегантность.
Пьер:
– Не знаю, что сказать по этому поводу. Я сам не применяю понятие «элегантность». Но современная мода стала такой разной и трудной для восприятия. Она немного сумасшедшая, может быть, так и надо… Для меня очень важно, что я работал с Жаном Кокто, с Кристианом Диором. Понимаю, что сейчас происходит с модой, но это не мой стиль. А какая ситуация с модой в России?
Андрей:
– Ситуация сумасшедшая.
Пьер:
– Можно многое критиковать, но я этого не люблю. Я считаю, что нет смысла заниматься вещами несерьезными, потому что они остаются на задворках.
Небольшая московская зарисовка…
Через стекло витрины ресторана «Музей» на 1-й Тверской-Ямской улице невозможно было не заметить человека в черной тюбетейке и шелковом одеянии сочного красного цвета, сидящего в современном интерьере и что-то пишущего. К чересчур нетривиальному виду Александра Васильева уже привыкли и мы, а не только за границей. Художник чувствует себя естественно в любой обстановке. Возможно, умению сохранять гармонию с окружением помогает ему закалка, полученная в Азии.