Взрыв Генерального штаба
Шрифт:
Спасительный, такой свежий воздух сам ворвался в легкие. Рядом у плеча торопливо и счастливо дышал Зорко.
– Лён, что это?
– Не знаю… – Лён сунул спичку в карман. Край люка был на уровне груди (а невысокому Зорко – до подбородка). Лён ухватился за кромку, бросил себя вверх, упал на колени. За руки дернул легонького Зорко, тот брякнулся рядом.
Они были в полумраке. Свет из люка падал на мохнатые от ржавчины рельсовые балки. Неподалеку искрился фонарик-звездочка. Он шевельнулся, и тонкий
– Захлопните крышку! А то газ придет и сюда! Скорее!
Тот, в кого не верили
Слова эти прозвучали, как приказ. К тому же, разумный. Лен разглядел откинутую крышку люка с шарнирами, Зорко тоже. Они вцепились в железную кромку, и она поднялась неожиданно легко – наверно, работали скрытые пружины. А потом крышка упала на люк, но не грохнула, чавкнула резиновыми прокладками.
А фонарик сделался ярче. Он приблизился. И стало видно, что он висит в пустоте. В полуметре от пола.
– Ты кто? – обалдело сказал Лен.
– Ты где?! – очень звонко спросил Зорко.
– Я здесь. Я Ермилка. Динка вам про меня говорила!
– Разве… ты есть по правде? – совсем по-младенчески изумился Зорко. Слово увидел фокус в цирке, а не спасся только что от гибели. Да и спасся ли?
– Как видишь! Ой, то есть как не видишь. Но это не важно. Главное, что я вас отыскал.
“Может, сон?” – подумал Лён. И спросил, глядя выше фонарика:
– А зачем ты нас искал, Ермилка?
– Потому что Динка боится: куда вы пропали! Вечером пришла на бастион и деда теребит: “Где Лён, где Зорко?” А он ничего не знает. Она в слезы: “Сперва Ермилка пропал, потом они”. То есть вы… А я не пропадал, просто прятался, ради игры. Я подкрался и говорю: “Не Динка ты, а Зинка. Потому что не “Дож…”, а “Сле…” И побежал. Я догадался, где вы…
– Как догадался? – воскликнул Зорко с прежним изумлением. Смерть отступила, и он уже не верил в нее.
– Ну… подумал и сообразил. Я давно знаю эти места, я не раз тут бывал. Невидимки, они же везде снуют. И очень быстро… Я тут знаю такие проходы, про которые даже здешние люди не знают. Не догонят, не бойтесь… А почему они хотели вас отравить?
Лён зажмурился и протянул руку. И нащупал голое мальчишечье плечо, потом щеку, ухо, кудлатые волосы. Задержал на волосах ладонь.
– Ермилка, спасибо тебе…
– Да чего там “спасибо”, я вас легко отыскал!.. Но почему они хотели вас убить? – В голосе Ермилки зазвенело нетерпение.
– А они правда нас не догонят? – запоздало испугался Зорко.
– Нет же! А почему…
– Хочешь знать, почему они такие? – сказал Лён. И вдруг понял, что сейчас заплачет. – Мы узнали про них столько всего… сразу и не расскажешь… Они – это все равно, что фабрика смерти. Чтобы люди всегда убивали друг друга…
– Не-а… – сказал невидимка. – А зачем?
– Потому что они не могут без войны! И все, кто убиты на этой войне – из-за них! С обеих сторон!
Лён вдруг понял, что кричит. И что все еще держит ладонь на голове Ермилки и машинально сжал его волосы в горсть. Голова невидимки дернулась и освободилась. И стало тихо (только в дыхании Зорко были всхлипы, так легкие освобождались от остатков газа).
А воздух уже не казался свежим, как недавно. В нем стоял запах ржавчины и сырых камней.
Ермилка выключил фонарик и шепотом сказал в темноте:
– А если ни с какой стороны? То есть непонятно с какой… Тоже виноваты они?
– Ты про что? – так же тихо спросил Лён.
– Про теплоход “Константин”…
– Конечно, – сказал Лён.
– Мы хотели их взорвать, – выдохнул во мраке Зорко. – Мы уже совсем… потому что было все равно… А теперь мы должны выбраться и всем рассказать. Ты покажешь выход?
Маленький невидимка молчал.
– Ты покажешь выход? – повторил Зоркин вопрос Лён. И стало очень-очень тревожно.
– А как вы хотели их взорвать? – спросил Ермилка. Изменившимся голосом. И будто издалека.
– Спичкой! – Зорко уже совсем оттаял от страха. – Она у меня оказалась в кармане. О подошву чирк – и…
– Какой спичкой? – И вспыхнул фонарик. – Покажите.
– Вот… – Лён достал спичку из кармана.
– Дай мне! – спичка вырвалась из его пальцев и повисла рядом с фонариком.
– Вы уйдете, а я прыгну туда! И чиркну…
Лён среагировал моментально. Зажмурился и на ощупь ухватил Ермилку за локоть и за плечо.
– Рехнулся?! Дурак!..
Ермилка не стал вырываться. Засмеялся. Каким-то механическим смехом.
– Не бойтесь. Невидимки не умирают.
– Я тебе покажу “не умирают”! Сумасшедший!
– Да правда же! Я уже несколько раз пробовал! И в стогу горел и прыгал с подъемного крана в порту…
– Зачем? – шепотом спросил Зорко.
– Ну… так получалось. Это даже почти не больно. Это… – он хихикнул, – не больнее Динкиных шлепков.
– Тебя разнесет на атомы, – уверенно сказал Лён.
– Ну да, – снисходительно согласился мальчик-невидимка. – И т е х к т о з д е с ь, тоже разнесет. Но их – навсегда, а мои атомы потом опять склеятся. Так уже бывало… Вы не бойтесь.
Зорко неуверенно спросил:
– А долго они будут склеиваться? Твои атомы…
– Не очень… А если бы и долго! У меня знаете сколько времени!
– Сколько? – машинально спросил Лён. И открыл глаза. И был уверен, что сейчас увидит перед собой взъерошенного рыжего пацаненка – Ермилку. Но не было никого – только фонарик. И спичка рядом с ним. Лён опустил руки.