Взрыв в честь президента

Байкалов Альберт

Мансур сунул руку за отворот пиджака, расстегнул ремешок, державший в закрепленной под мышкой кобуре пистолет, и посмотрел на Далгата:

– Открывай.

Далгат правой рукой вынул пистолет, а левой потянул на себя задвижку.

Калитка открылась. Снаружи стоял круглолицый, с тройным подбородком молодой мужчина. Из-за солнцезащитных очков глаз разглядеть было невозможно. На голове дурацкая, желтого цвета, панама. Он был одет в майку и шорты. Белая дряблая кожа, нездоровый румянец как следствие систематического

переедания вызвали у Мансура отвращение к этому человеку.

– Чего надо? – спросил Далгат, пряча руку с оружием за створкой ворот.

– Я у вас машину делал, – мужчина воровато огляделся по сторонам.

– Но, вообще-то, это мы делали, – поправил его Мансур.

Он уже почти успокоился. Похоже, парень действительно был один.

– Не правы, – толстяк расплылся в довольной улыбке. – И не вы тоже.

– Как это? – Мансур вышел наружу и огляделся. Прямо напротив ворот стоял уже знакомый ему «Опель». Точно! Как он мог не узнать? Вот что значит – человек просто-напросто сменил одежду. «Хотя какой он человек? – тут же мысленно поправился Мансур. – Кяфир. Он забрал машину только сегодня утром. Приезжал в сером костюме и галстуке».

– Почему замолчал? – Мансур развернулся к мужчине.

– Я сказал, что и вы не ремонтировали мою машину, – уточнил мужчина.

– Конечно, – Мансур рассмеялся. – Я директор. У меня это делают мастера.

Однако он почувствовал неприятный холодок тревоги.

– Вы держите здесь рабов, которые за вас работают, – негромко проговорил мужчина.

– Кто тебе это сказал? – процедил сквозь зубы Мансур.

– Какая разница? – вдруг сорвавшимся на фальцет голосом спросил мужчина, снял очки и трясущимися руками засунул их в карман шорт.

Мансур догадался: он испугался, что его могут ударить по лицу и повредить осколками глаза.

– Давай зайдем. Зачем здесь говорить? – Не давая толстяку опомниться, Мансур взял его за локоть и увлек внутрь. Далгат схватил мужчину с другой стороны.

– Зачем? – едва слышно пробормотал гость. – Давайте на улице поговорим.

– Рассказывай, что знаешь. – Оказавшись в мастерской, Мансур развернул мужчину к себе лицом и толкнул в грудь. Тот стал пятиться, испуганно тараща глаза. Бедняга был так напуган реакцией чеченцев, что потерял дар речи.

Далгат закрыл калитку и встал рядом.

– Кто тебя послал? – Мансур начал медленно надвигаться на толстяка. Тот, пятясь, затрясся.

– Никто. – Наконец мужчина уперся спиной в опору подъемника и остановился. – Вам повезло, что записка попала ко мне.

– Какой записка? – захлопал глазами Далгат.

– Кажется, я начинаю что-то понимать, – осенило Мансура. – Где она была спрятана?

– Они положили ее в бардачок, – заплетающимся языком проговорил толстяк.

– Покажи! – прорычал Мансур.

Мужчина замешкался.

– Ну! – Далгат топнул ногой.

Мужчина

вздрогнул. Тряска этого заплывшего жиром наглеца перешла в частые, судорожные подергивания. Он всхлипнул:

– А где гарантии, что вы не тронете меня?

– Кому ты еще рассказал про записку? – Мансур, не мигая, уставился в его бегающие поросячьи глазки.

– Никому. – Толстяк покачал головой. – Честное слово.

– Что в ней написано? – не давал опомниться Мансур.

– Вот. – Мужчина трясущимися руками залез в карман шорт, извлек и протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги.

Мансур развернул бумажку. На ней корявыми буквами был нацарапан текст:

«Помогите! Вашу машину делали рабы, которых в подвале мастерской удерживают чеченцы». Дальше следовала схема расположения подвала, фамилии и адреса.

– Откуда они взяли ручку? – Мансур посмотрел на Далгата. – Сколько вам можно говорить, чтобы вы смотрели за ними?

– Ручка была у меня в машине, – жалобным голоском промямлил мужчина.

– А почему ты не пошел в милицию? – прищурился Мансур.

– Зачем? – Мужчина пожал плечами. – Каждый зарабатывает как может. Да и потом. – Он шмыгнул носом. – Я вас знаю. Всю жизнь прятаться придется.

– Неужели чеченцы такие страшные? – всерьез удивился Мансур.

– Нет. – Мужчина вздохнул и замолк.

– Ты что-то хотел сказать? – Мансур заглянул ему в глаза. – Тебя, кстати, как зовут?

– Гера.

– Наверное, за то, что ты не донес, я должен теперь тебе заплатить? Так?

Гера часто закивал головой.

– Во сколько ты оцениваешь свою работу? – размышляя над тем, как поступить с Герой, спросил Мансур.

Он не любил таких людей и презирал. Его поражало желание заработать даже на гибели соотечественников.

– Если бы не я, то вы бы распрощались с бизнесом и наверняка оказались за решеткой, – выдавил из себя Гера.

Стало ясно, эту фразу он долго мысленно репетировал.

– Говори яснее, – потребовал Мансур. Он решил, как поступит с этим человеком. Деньги здесь не помогут. Рано или поздно этот негодяй все равно проговорится о том, как «разводил чеченцев». Нужно только хорошенько разузнать, врет Гера или нет, что никого больше не посвятил в это дело.

– Десять тысяч долларов, – промямлил Гера.

Стоявший рядом Далгат цокнул языком.

– А что? – неожиданно нахмурился Гера. – Это нормальная цена за мое молчание.

– Я не уверен, что ты ни с кем не поделился этой новостью. – Мансур скрестил на груди руки и внимательно посмотрел Гере в глаза.

Тот не выдержал и отвел взгляд.

– Жена знает?

– Она никому не скажет, – сдался Гера. – Могила!

– Зачем ты ей рассказал? – Мансур приблизился к Гере. – Это твоя гарантия?

– Нет. Она случайно нашла…

– Хорошо. – Мансур задумался.