Взрыв. Приговор приведен в исполнение. Чужое оружие
Шрифт:
Подполковник приказал привести Петрова.
— Итак, — сказал он, когда Петров сел напротив него, — повторите, пожалуйста, что было с вами семнадцатого мая.
— Если угодно, тысячу раз могу повторить! — вскинул голову Петров. — Семнадцатого я вернулся домой с работы в восьмом часу вечера. Жены не было. Это показалось мне необычным: по вечерам она всегда бывала дома. И я сразу позвонил в милицию по ноль-два. Потом позвонил в Октябрьскую больницу, которая в тот день дежурила по городу. Мне ответили, что есть два неопознанных женских трупа. Я поехал туда. Мне показали одежду этих женщин. Это была не ее одежда. Потом я звонил в другие больницы, но Нины не оказалось и там. Утром
Не глядя на Петрова, подполковник медленно постукивал пальцами по столу. Потом резко повернулся к нему:
— У вас есть родственники?
Управляющий не торопился с ответом.
— В Запорожье — племянник, Барсуков Николай. Не видел я его лет двадцать.
— А еще? — не сводя с Петрова пристального взгляда, спросил Коваль. — В Брянске?
— В Брянске? — недоуменно переспросил управляющий трестом, и в глазах его промелькнуло некое озарение, будто он неожиданно вспомнил то, что давно забыл. — Да, действительно, есть и в Брянске. Двоюродный брат, Семенов Владимир Матвеевич. Адреса его я не знаю.
Сердце Коваля забилось так, что казалось, слышит его стук и Петров. Подполковника охватило такое состояние, какое бывает у охотника, когда он нападает на след хищного зверя.
— Все время вы утверждали, что родственников у вас нет…
— Я думал, речь идет о родителях, о родных братьях и сестрах. А это ведь — дальние…
— Не очень, — едва сдерживая волнение, заметил подполковник. — Когда вы последний раз встречались со своим братом?
— Последний раз видел его — дайте вспомнить… Ну, лет десять назад. Точно не скажу. Он был проездом, зашел ко мне. А потом больше не звонил, не писал, связи с ним не было никакой.
— Вы, вероятно, были бы не прочь повидаться с братом, с которым потеряли связь? Ну, скажем, сейчас?
Управляющий трестом замер, потом заморгал глазами.
— Я не понимаю вас.
— А мне кажется, я выражаю свои мысли очень ясно: не хотите ли повидаться с братом?
— Странные шутки, — обиженно проворчал Петров.
— Никаких шуток. Но если у вас нет такого желания сейчас, мы можем это свидание отложить. А пока подпишите протокол. Добавить ничего не имеете?
— Нет, — резко ответил управляющий трестом и взял протянутую ему авторучку.
Коваль заволновался еще сильнее. Этого еще не хватало! Столько лет оперативной и следовательской работы, столько дел, столько людей, характеров, трагедий! Казалось, уже навсегда выработались профессиональная выдержка и равновесие, а вот — волнуется, как мальчишка. Подполковник прямо-таки заставил себя спокойно собрать бумаги на столе.
Петров отложил ручку и нетерпеливо заерзал на стуле, как человек, которого задерживают без надобности.
— Теперь скажите же наконец, — обратился он к подполковнику, — на каком основании меня арестовали? В качестве кого допрашиваете? Весной я был потерпевшим, отчасти свидетелем. А теперь?
Коваль ждал этого вопроса. Он достал из ящика стола чистую бумагу.
— Арестовали вас на основании постановления прокурора. А что касается обвинения, то вам предъявят его сегодня. Беседа наша еще не окончена. Итак, скажите, как ваши настоящие фамилия, имя, отчество?
— Петров Иван Васильевич, — невозмутимо ответил управляющий. — По-моему, Дмитрий Иванович, вам это хорошо известно.
— Ну, вот что, хватит нам с вами в прятки играть, Константин Матвеевич Семенов! Расскажите-ка лучше, почему живете под чужим именем?
Управляющий, казалось, задохнулся. Он привстал, снова сел и обалдело вытаращил глаза на Коваля. Протянул руку к графину с водой.
Подполковник наполнил стакан.
— Откуда вам это известно? — залпом выпив воду и не вытирая капель с подбородка, спросил управляющий.
— Нам известно не только это, а все, что нужно, — строго ответил Коваль. — Но я хочу, чтобы вы сами рассказали. Это в ваших интересах.
Петров опустил голову и промычал нечто нечленораздельное. Коваль заметил, как вздулись вены у него на висках и как сжались кулаки. Управляющий боролся с самим собой.
Настала минута, когда следовало положить перед ним обрывок фотографии, найденный во дворе. Чтобы сломить его. Дать ему почувствовать, что известно о нем многое и отпираться не имеет смысла.
— Могу показать вам брата и на фотографии, — сказал Коваль, вытаскивая обрывок из кармана. — Узнаете?
Петров поднял голову.
— Жаль только, что порвали. Зачем вы это сделали?
В голосе подполковника откровенно звучали теперь торжествующие нотки.
— Ладно, — выдавил из себя Петров. — Записывайте…
И он рассказал.
— Настоящее мое имя — Семенов Константин Матвеевич. Родился в Минске, на окраине города, в четырнадцатом году. В тридцать третьем вынужден был сменить фамилию, имя и отчество по следующей причине: в январе тридцать третьего года я поехал в Москву искать работу — в Минске было голодно, и я надеялся устроиться в столице. Но и в Москве долго мотался без дела. В марте познакомился на Белорусском вокзале с двумя мужчинами. Они пригласили выпить. Когда я опьянел, они предложили принять участие в квартирной краже. Часов в десять вечера мы двинулись к Покровским воротам. Там эти двое оставили меня на шухере, а сами вошли в квартиру. Неожиданно появилась милиция. Я испугался и сбежал. Убегая, слышал выстрелы. Кто в кого стрелял — не знаю. На следующий день, повертевшись возле этого дома, я узнал, что одного из этих мужчин убили в перестрелке, а второго взяли. Я боялся, что разыщут и меня, и решил уехать на юг. Денег не было, я продал пальто и задумал сменить фамилию. У какого-то парня на Сухаревском рынке вытащил из кармана документы. Паспорт был на имя Петрова Ивана Васильевича, девятьсот пятнадцатого года рождения. На этот паспорт я наклеил свою фотографию и уехал в Одессу. Там работал в каменоломнях, жил в общежитии. Потом перебрался в Мариуполь, оформился на «Азовсталь». В тридцать пятом был направлен профсоюзом на учебу. Поступил в Донецкий техникум водного хозяйства. Окончил его в июле тридцать девятого. Сперва работал в Николаевской и Одесской областях по водоснабжению. Потом бурил артезианские колодцы в Запорожье и в Херсоне. Во время войны работал на оборонных объектах Средней Азии. В сорок третьем возвратился на Украину, где с тех пор все время и работаю в системе «Артезианстроя». Был сначала прорабом, потом начальником участка, главным инженером треста, в настоящее время — управляющий. Женился сразу после войны на Нине Андреевне Кравченко, двадцать восьмого года рождения. Детей у нас не было. Родственники мои: брат — Семенов Владимир Матвеевич, девятьсот шестого года, живет в Брянске; старшая сестра — Вера Матвеевна, которая жила в Запорожье, умерла. Остался ее сын — Барсуков Николай. Родители мои давно умерли.
Управляющий замолчал.
— Вот и все, — добавил он после паузы. — Вот и все, — повторил он устало. — Всю жизнь трудился на благо родины.
— Где проживали в Москве в тысяча девятьсот тридцать третьем году?
— У своей дальней родственницы Павловой Агафьи Титовны.
— Неизвестные, вместе с которыми вы участвовали в грабеже, знали ваше местонахождение и фамилию?
— Да. Знали.
— А вы знали их имена, адреса?
— Нет, не знал.