Взвод специальной разведки
Шрифт:
Особист, брезгливо поморщившись, прервал тираду предателя:
— Все тебе, змееныш, будет! Все! И прокурор, и следователь, и трибунал с приговором! Полный набор карательных мер за совершенное предательство!
Трофимов выкрикнул:
— У вас нет никаких доказательств!
— А показания Амирхана?
— Не знаю никакого Амирхана!
— И Омара, конечно, не знаешь?
— Дуканщика из Уграма? Так его посещают
Гуреев ударил ладонью по столу:
— Ну, хватит, Трофимов! Нами установлена и документально подтверждена твоя преступная связь с Оманом-Амирханом, главарем душманов, посредством личного общения и через сидящего рядом с тобою господина Хабитдина. Так что прекрати игру, она только вредит тебе! Бери пример с подельника. — Особист кивнул на афганца-полковника.
Тот сидел, понурив голову, что-то шепча — наверное, молился. Но Трофимов не сдавался:
— Присутствие здесь полковника Хабитдина ни о чем не говорит, он частый гость политотдела армии, Омар известен мне как дуканщик. И это вы прекращайте свои грязные игры, майор! Если надо, я отвечу на любые вопросы, но не здесь! И вам, Гуреев, еще придется извиниться передо мной. Но предупреждаю: никаких извинений я не приму и вас ждут очень крупные неприятности!
Гуреев подошел к афганскому полковнику, извлек из кармана его рубашки миниатюрный диктофон, перемотал назад ленту, включил воспроизведение записанного разговора. Услышав свой голос, Трофимов слегка побледнел, но смог и на этот раз совладать с собой, проговорил, правда, уже не так уверенно:
— Это провокация! И магнитофонная запись не является для следствия уликой.
Разглагольствования изменника взбесили Листошина. Он, шагнув к креслу Трофимова, рывком поднял предателя за грудки. Прошипел, глядя в глаза бывшему замполиту:
— Я не знаю, что там будут делать с тобой прокуратура, трибунал, Особый отдел, мне плевать, но клянусь, ты, сука, сполна ответишь за гибель наших парней. Лично удавлю тебя, тварь, если что! Не жить тебе, Трофимов! Это мое слово!
Старшего лейтенанта оттащили от Трофимова. И тут же арестованных забрал спецконвой. Листошин с Гуреевым вышли во двор штаба. У контрольно-пропускного пункта стояли «УАЗ» особиста и бронетранспортер разведбата.
Гуреев спросил:
— В часть?
— В госпиталь! Саню проведаю, потом домой!
— Ну, давай, и спасибо вам всем! А Калинину
— Передам! Разрешите идти?
— Конечно, Семен, что за вопрос!
Бронетранспортер разведбата взял курс на Уграм. Не доезжая селения, повернул к штабу дивизии. Оставив боевую машину в парке так называемого «придворного» полка, старший лейтенант Листошин направился в сторону госпиталя. Он нес другу хорошую новость, и на душе у него было спокойно и тепло.
Эпилог
Старший лейтенант Александр Калинин, несмотря на пустяковую с первого взгляда рану, едва не погиб. Врачи спасли ему жизнь. Уже через два месяца он сочетался браком с медсестрой Соней Волковой. Ее по настоянию командира разведывательного батальона перевели в батальонный медицинский пункт. Так они и служили дальше вместе. И были счастливы. А перед самой заменой из Москвы пришел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении уже командиру роты специального назначения и уже капитану Александру Ивановичу Калинину звания Героя Советского Союза. Покидала Афганистан семья Калининых вместе, одним бортом. Из Ташкента их путь лежал в Москву. И далее в Центральную группу войск, в одну из частей, куда Александр был назначен начальником службы разведки.
Из окна купе Калинин смотрел на проплывающие мимо поля и леса своей родины. На верхней полке посапывал ставший Александру сыном Сережа, рядом что-то вязала Соня. А капитан Калинин глядел в окно. И представить себе не мог, что вскоре страна, которой он верно служит, распадется, как неумело построенный карточный домик, и там, где сейчас люди живут одной семьей, начнут возникать кровавые конфликты. Те, кто раньше, в Афгане, вместе шли тяжелыми тропами пылающих войной гор, начнут стрелять друг в друга. Воспламенившаяся война в Чечне будет косить людей похлеще Афганистана. И чиновники словно сойдут с ума, поставив превыше всего собственное благополучие. И страна медленно, но верно покатится в пропасть, такую же бездонную, как и ущелья Гиндукуша.
Но это уже другая история. А пока Герой Советского Союза капитан Калинин задумчиво смотрел в окно скорого поезда. И он был счастлив, бросая теплые взгляды на жену и сына. Счастлив обычным человеческим счастьем!