Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Где князь?
— Он удалился откушать в обеденный зал. Совет снова соберётся через несколько минут. Зачем вы желаете видеть князя?
Феликс отчаянно пытался найти повод, который позволил бы ему переговорить с князем наедине. Внезапно его посетило вдохновение.
— У меня для него срочное сообщение от господина Шрейбера о войсках демонов, осаждающих город.
Феликс отметил, что он вызвал интерес у многих присутствующих. Волшебник или нет, Макс Шрейбер явно пользовался уважением среди этих людей. Ладно, первый барьер взят. Теперь ему осталось лишь найти способ изложить новости князю, не лишившись при этом своей головы.
— Где найти князя? — спросил
— Он только что отправился в обеденный зал, чтобы перекусить и переговорить с братом без посторонних.
Феликс и Истребитель обменялись потрясёнными взглядами. Этот факт мог значить, что тот совершенно невиновен, но мог означать и нечто куда более зловещее.
— Как пройти в зал? — спросил Феликс.
Заметив недоумённый взгляд на лице капитана, Феликс прибавил:
— Я неоднократно слышал рассказы о красоте его гобеленов.
— Это за главным залом приёмов, возле большой лестницы. А куда в такой спешке направился твой отважный приятель? Я надеялся поговорить с ним о его подвигах на стенах.
— Думаю, ищет сортир. Ранее он прилично выпил.
Виллем шёл рядом с братом по сумрачным залам дворца. Он был рад, что на дворе ночь и, несмотря на свет факелов, тут царит полумрак. Ему не хотелось слишком отчётливо видеть лицо брата, как не хотелось и обратного, чтобы его лицо видел брат. Он опасался, что лицо слишком явно выдаёт его намерение и вину.
— Итак, брат, о чём ты хотел поговорить со мной?
Виллем мысленно пытался просчитать, как далеко они от места, где ожидают Ларс и Павел. «Не так уж далеко, — решил он, — возможно, десятка три шагов. Они должны ждать здесь, в нишах. Надеюсь, они помнят свои инструкции. Чёткие инструкции». Он снова проверил отравленный клинок, вспоминая часть плана, о которой им не сказал.
После того, как они предательски убьют своего князя, им придётся умереть от руки его скорбящего брата. Пара царапин от его кинжала их обездвижит. А после он сможет разделать их тела по своему усмотрению, чтобы было похоже, что здесь произошло кровопролитное сражение. А пока этим были заняты его мысли, Виллем гадал, как дошло до того, что он ведёт на смерть собственного брата? Неужели он действительно столь низко пал?
— Ты выглядишь весьма озабоченным, — прибавил Энрик. — Что тебя гложет?
Голос брата звучит обеспокоенно. В какой — то мере это по — настоящему трогательно. «Сейчас нужно быть безжалостным, — твердил себе Виллем. — Нельзя позволить себе проявление чувств. Или он, или ты». О таких вещах легко думать, когда имеешь дело с незнакомцами или соперниками по службе Тзинчу. Теперь же это куда труднее. В конце концов, это его брат — человек, которого он знал дольше, чем кого — либо, который рос вместе с ним, с которым он играл в детстве. Тот, кто знал Виллема в прежние времена, до того как он запутался в тенёта Тёмных богов и их последователей, во времена, когда жизнь была проще и куда невиннее.
— Ты помнишь, мы были мальчишками и старый Борис обучал нас владению мечом?
— Это то самое важное дело, о котором ты хотел со мной поговорить? — мягко поинтересовался Энрик.
В его голосе не было раздражения, лишь удивление и толика нежности. Эта его сторона не была заметна большинству людей, которые видели в нём лишь холодного и высокомерного князя. «Он такой же человек, — подумал Виллем, — и лишь я в действительности знаю это». Этому человеку Виллем преданно служил многие годы, и как бы то ни было, даже теперь, после присоединения к культу Изменяющего Пути, он полагал, что не вся та преданность была притворной. Когда он прикончит убийц князя, некоторым образом это станет подлинным возмездием скорбящего брата.
Он действительно будет скучать по Энрику и в глубине души по — настоящему сожалеть, что события привели к такому исходу. Однако его брату, в любом случае, никак не пережить несколько последующих дней. Арек Коготь Демона и его орда, несомненно, возьмут город, и его брат погибнет вместе со своим войском. В некотором смысле, Виллем оказывает брату услугу, позаботившись о том, чтобы тот не дожил до кровавого рассвета.
«Довольно притворства, — заявил он себе. — Твой брат должен умереть, чтобы обеспечить тебе обретение вечной жизни из рук Великого Преобразователя. Вот так всё просто». Однако он понимал, это не так. Слишком часто в прошлом он жалел о своём решении присоединиться к хаоситам, и хотел бы обладать достаточной смелостью, чтобы бросить их, невзирая на последствия. Виллем был уверен, что когда дело дойдёт до суда Тзинча над ним, от бога это не скроется и будет свидетельствовать против него. Не обладает он жестокостью и напором, чтобы преуспеть у Владыки Перемен. Он проклят независимо от того, какой выбор сделает. Не может он свернуть с выбранного пути, дальнейшее продвижение по которому также ведёт к гибели. Виллем покачал головой и вздохнул.
— А ты вообще собираешься посвятить меня в эту великую тайну, которую скрываешь? — беспечно поинтересовался Энрик.
Это была, разумеется, шутка, однако Виллем внезапно ощутил убийственную потребность сознаться во всём, полностью раскрыть брату ту великую тайну, что хранит. Он не хотел ни каяться, ни молить о прощении, он даже на понимание не рассчитывал. Виллем попросту устал, придавленный грузом своих запретных знаний. Он хотел покончить с этой тайной и выйти из дела.
Она больше не давала ему чувства превосходства на толпой обывателей. Она больше не давала ему ощущения принадлежности к избранной элите. Она лишь смертельно его утомила.
— В последнее время я часто думал о них, об уроках фехтования, — произнёс он, чтобы хоть как — то прервать молчание.
Сколько ещё осталось до ниш? Десять шагов? Пятнадцать? Было трудно определить точно.
— Я вспоминаю о том, как потерял самообладание, ударил тебя со спины и ранил в голову, а ты сказал Борису, что это был несчастный случай. Я так и не поблагодарил тебя за это.
— И это всё время тревожило твой разум? — спросил Энрик и рассмеялся.
Это был здоровый искренний смех, смех человека в расцвете сил. «Не слишком — то честно обрывать этот смех», — удручённо подумал Виллем. Теперь до него дошло, что ничего из сделанного им в действительности не имело значения. Он погубил многих людей без какой бы то ни было цели, приближая развязку, в которую сам никогда по — настоящему не верил, а теперь по той же самой причине обрекает на смерть собственного брата. Самое время прекратить это безумие. Только может ли он теперь остановиться? Всё зашло слишком далеко. Они уже почти возле ниш. Он был уверен, что видит тени подкарауливающих наёмных убийц. Внезапно вперёд выпрыгнул Павел.
Виллем был не совсем уверен, что толкнуло его под удар клинка наёмного убийцы: раскаяние, любовь, преданность… возможно, просто понимание, что вся жизнь его прошла неправильно, и теперь настало время искупления. Глубоко заложенный инстинкт самосохранения заставил его обнажить кинжал; он закричал: «Берегись, убийцы!», — и оттолкнул брата в сторону, опрокинув его. Внезапная острая боль в боку подсказала, что клинок Павла вонзился в тело. Несколько мгновений, и яд прикончит его. Если только…