Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Я читал, что некоторые из них способны передвигаться снаружи даже днём, если позаботятся о защите своей кожи от лучей света, — заявил Макс.
Графиня поправила вуаль и посмотрела на него.
— Вероятнее всего, это тоже правда.
Феликс гадал, сколь многое из того, что он, как полагал, знал о вампирах, было правдой, частичной правдой или относилось лишь к некоторым из них, либо было всего лишь бабушкиными сказками? Он возобновил натиск.
— Могут ли они летать или превращаться в летучих мышей, волков или других животных? Я читал, что они это могут.
И Макс, и графиня уставились на него, некоторое время не произнося
— Сказывают, что в династии фон Карштайнов есть такие, кто может превращаться в существ ночи.
Макс немного призадумался.
— Нет причин, чтобы подобное было невозможно. Некоторые волшебники способны на такие уловки при использовании особых заклинаний превращения. Я никогда подобное не наблюдал, но не вижу причин сомневаться в такой возможности. Многие необычные вещи могут происходить при должном применении правильных сил.
«Расклад становится всё хуже и хуже, — подумал Феликс. — Вполне возможно, что этот Кригер обладает всеми силами, которые легенды приписывают кровососам, и столь же возможно то, что против него не сработает ни одна защита из тех, о которых говорится в рассказах». Он попробовал убедить себя, что смотрит на вещи в самом худшем свете из возможных, но в прошлом случалось и самое худшее, а потому это не утешало.
«Где Готрек?» — недоумевал Феликс. Иметь поблизости силу его древнего топора было бы весьма обнадеживающе.
Когда они прискакали, здание всё ещё горело. Плотные маслянистые клубы дыма поднимались от торфяных стен близлежащих хижин. Феликс слышал, что крестьяне Сильвании живут в более нищенских условиях, чем большинство людей в иных местах, и доказательство тому прямо перед его глазами. Фермеры из окрестностей Альтдорфа держат свиней в свинарниках, которые выглядят более пригодными для жизни, чем должны быть некоторые из этих хижин.
Феликс слышал, что жизнь крестьян в Сильвании тяжела, и грубостью нравов вошла в поговорки. Глядя на это, он тому верил. Он никогда не видел столь маленькие и нищие лачуги. Крестьяне, повылазившие из укрытий, обнаружив прибытие рыцарей, были более мелкими, более тощими и выглядели болезненнее любых человеческих существ, которых довелось встретить Феликсу, и большинство из них были изуродованы оспой, имели бельма на глазах или взгляд врождённых идиотов. «Может что — то в самой земле так уродует человеческую жизнь?» — недоумевал Феликс.
Он и не заметил, что произнёс это вслух, пока не увидел обращённый на него взгляд Макса.
— В Сильвании очень сильно вредное воздействие чёрной магии, — произнёс волшебник. — Говорят, что сама земля подверглась чудовищному загрязнению звездопадом из искривляющего камня, который предварил Великую чуму 1111 года. Возможно, это подействовало на людей, но сейчас явно не место и не время это обсуждать.
Феликс кивнул. Посетив Пустоши Хаоса, он полагал, что нет худшего места на земле, однако сейчас стал испытывать сомнения. Печать тьмы куда более явно наблюдалась в Пустошах, но из — за относительно близкого знакомства с Сильванией всё выглядело гораздо хуже. Это часть Империи. Эти люди живут на родной земле, и всё же вредоносная магия разными способами и на разных уровнях калечит их жизни. Он гадал, на что была бы похожа его собственная жизнь, будь он рождён здесь.
Размышляя о несколько эксцентричном облике и манерах встреченных им аристократов, Феликс гадал, а отличаются ли они вообще от своего народа? Возможно то, что изменило этот народ внешне, изменило аристократов внутренне. Возможно, есть некая правда во всех тех историях о безумии, процветающем в сей проклятой провинции. Он покачал головой. Слишком уж много он сделал предположений, основываясь на немногих фактах. Он позволил себе поддаться удручающей атмосфере этого разлагающегося места.
Феликс поскакал туда, где несколько крестьян пинали труп. Или то, что сперва показалось трупом. Он поглядел снова, придержал лошадь и спешился, а затем плечами проложил себе путь через небольшую толпу, собравшуюся вокруг тела. Возможно, когда — то оно принадлежало человеку, хотя это должен был быть очень тощий и дурно выглядящий человек. Феликс толкнул его сапогом, и голова перекатилась на сторону. Лицо было отвратительным, и не столь уж походило на человеческое. Кожа была зеленоватой и чешуйчатой, странно напоминающей кожу рептилий, хотя Феликс не стал пробовать её на ощупь.
Желтоватые глаза были гораздо крупнее обычных и выпирали из глазниц. Лицо было очень длинным и худым, а челюсти очень узкими. Застывший в смертельном оскале рот был полон бесцветных и слишком уж острых зубов. Ногти на руках были длинными и походили на когти.
— Что сие такое? — спокойно спросил он.
— Это гуль, человечий отпрыск, — ответил Готрек, раздвигая толпу. — Поедатель человечины.
Феликса замутило. Как и все жители Империи, он слышал россказни об этих мерзких каннибалах, питающихся мясом трупов, но никогда в действительности не ожидал наткнуться на одного из них.
— Барин, это Гётц прикончил его своими вилами, — сказал один из крестьян. — Аккурат перед тем, как две таких же твари схватили его и сбежали. Думаю, в какой — нибудь день мы найдём его кости, разломанные, чтобы добраться до мозга.
Теперь Феликс реально ощутил тошноту. Достаточно тревожным было увидеть кости тех, кого убили и сожрали зверолюды, но если легенды правдивы, гуль этот некогда был человеком, до того как пристрастился к запретному мясу.
— Этот немного смахивает на Вильгельма, — с каким — то тупым любопытством заявил другой крестьянин. — А я — то всё гадал, что с ним приключилось.
— Ты говоришь, что знаешь это существо? — недоверчиво спросил Феликс.
— Может так. Он был бы не первым из местных, кто попробовал сладкой свининки, если понимаете, о чём я. Зима длинна и еды порой не хватает. Чем заплатить мяснику?
Феликс не знал, что ужаснуло его больше — информация, которой поделился мужчина, или та небрежность, с которой он сие произнёс. Заметив на себе кривой взгляд Феликса, мужчина вздрогнул и прибавил:
— Не то, чтобы я сам такое пробовал, вы понимаете.
Грохот копыт возвестил о прибытии Рудгара.
— Это или крайне отчаянные или весьма уверенные в себе твари, чтобы напасть на сам город.
Голос графини Габриеллы был холоден.
— Боюсь, они становятся всё более уверенными.
В этот момент глаза гуля открылись, и он издал леденящий злобный смех.
— Настали Кровавые времена, — прогоготал он и сделал рывок в сторону Феликса.
Даже прежде чем тот успел отступить, топор Готрека снёс голову твари с плеч. Крови оказалось на редкость немного.