Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Так-так, — сказал Феликс.
— Отец упоминал, что в руинах обитало что-то. Какое-то чудовище, охранявшее большой магический самоцвет, размером с твой кулак. Чудовище было слишком сильным для его людей. И отец дал зарок, что вернётся с большой армией и победит его. Это было как раз, когда я видела его в последний раз.
Теперь Готрек выглядел заинтересованным. Рассказы о таинственных чудовищах всегда привлекали его внимание. Феликс размышлял, как много Катя могла знать о Культе Убийц, и не могла ли она специально подсунуть эту историю Готреку. Он был уверен, что у неё вполне
— Ну, нам не за чем волноваться по этому поводу, — сказал Феликс, — нам вполне хватит сокровищ Красной Руки.
— Ничего не знаю, человек, — сказал Готрек так, как Феликс боялся, что он и скажет.
— У вас будет возможность взять и то и другое. Мой отец спрятал сокровища в городе, — вставила Катя.
— Какое совпадение, — ответил Феликс. У него было стойкое ощущение, что ими манипулируют. С другой стороны он понимал почему. У Кати Мурилло не было ни корабля, ни команды, и слова были её единственным способом заставить их сделать то, что ей нужно.
Где-то внизу раздался мушкетный выстрел. Феликс вздрогнул, но выстрелов больше не было. Возможно, это был сигнал для них о возвращении на корабль.
— Нам лучше возвращаться, — сказал он, — может быть им нужна наша помощь.
Глава пятая
В джунглях
Вернувшись на берег, они обнаружили, что Урли подстрелил оленя. Гномы очень радовались, ведь это было их первое свежее мясо за много дней. Кто-то успел сложить костёр, и пламя уже разгоралось среди веток. Урли снял с убитого животного шкуру и деловито потрошил его. Шлюпка направилась к кораблю, чтобы доставить к пиршеству на берегу других гномов, похоже на ночь на пароходе гномов останется лишь несколько матросов. Феликса это вполне устраивало.
Помимо гномов шлюпка привезла бочонки с элем. На вертеле, крутящемся над весело потрескивающим огнём, поджаривалась сочная оленья туша, тут же короткобородые запекали и жарили найденные на острове клубни батата и разные фрукты.
Несмотря на то что Феликсу хотелось расслабиться, он решил не пить ничего крепче воды. Он не мог видеть в темноте так хорошо, как гномы, и у него не были такими же острыми слух и обоняние, поэтому он и хотел, чтобы голова оставалась ясной. Ночью ощущение опасности усилилось, хотя ничего потенциально опасного видно не было. Волны тихонечко накатывали на берег. Отражение большой луны Маннслиб яркой дорожкой лежало на воде. А Моррслиб ещё не показалась.
Готрек выглядел задумчивым. Он держал в руках кружку, но не пил как обычно, когда он с угрюмым выражением лица мог осушать одну за другой. Время от времени он вставал, отходил от костра и от травящих байки и поющих песни матросов к самому краю джунглей и подолгу стоял там, вперив взгляд в ночную тьму. Было похоже, что он раздумывал, не пойти ли ему самому навстречу неведомой опасности. Феликс был рад, что, в конце концов, Убийца решил остаться на берегу.
Порадовало Феликса и то, что около полуночи, когда всё мясо было съедено, а пылавший жаром костёр превратился в кучу багровых углей, гномы всё-таки решили вернуться на корабль. Оставив тех, что были уже не в состоянии передвигаться, они, пьяно покачиваясь, отправились к шлюпке. Феликс не удивился, что Готрек решил остаться. Сам он, усевшись на берегу, глядел на огни гномьего парохода.
Он был немного удивлён, когда несколько минут спустя, рядом с ним присела Катя. Она протянула ему кружку эля, но Феликс покачал головой.
— Я хотела поблагодарить тебя за моё спасение из лап Золотого Зуба, — сказала Катя, — У меня ещё не было подходящей возможности, я надеюсь, что ты понимаешь. Всё было так сумбурно…
— Расслабься, — ответил Феликс, садясь поудобнее. «Возможно она не так уж и плоха», — подумал он. Однако, всё же было в ней что-то такое, что его настораживало. И, похоже, она очень хотела добиться его расположения.
— Красиво здесь, — сказала Катя, обводя взглядом бухту. Феликс понимал, что она имеет в виду, но не мог с ней согласиться.
— Ага, но что-то мне здесь не нравится.
— Ты прав, — вздохнула Катя, — я тоже иногда чувствую что-то такое, что у меня кровь стынет в жилах.
— Ты действительно думаешь, что сокровища твоего отца здесь? — спросил Феликс.
— Ага, — кивнула она, — я уверена в этом.
— Но зачем он выбрал такое место? Здесь ведь наверняка найдётся дюжина других, более гостеприимных островов.
— Наверное, поэтому он и выбрал именно этот остров. Он знал, что его будут сторониться.
— Звучит логично, но если бы я был на его месте, я всё-таки оставил бы этот остров в покое и спрятал сокровища где-нибудь в другом месте.
Катя пожала плечами:
— Его тянуло сюда. Я уверена. Он хотел этот самоцвет больше, чем что-либо ещё на этом свете.
— Но почему?
— Могу предположить, он думал, что камень таит в себе секрет могущества и вечной жизни, — Феликс чуть не рассмеялся, но в её голосе ему послышались нотки того же страстного желания, которое, как она говорила, тянула сюда её отца.
— Такие слова больше подошли бы твоей матери.
— Моя мать была простой женщиной.
— А Нарли считает по-другому…
— Про Красную Руку и его команду рассказывали много страшных историй, — покачала головой Катя, — но не больше, чем рассказывали про любого другого пирата.
— Но ведь не все истории — выдумка.
— Наверное. А почему ты путешествуешь на гномьем корабле? — Феликса рассмешила такая неприкрытая попытка сменить тему.
— Это длинная история. Несколько лет назад, будучи изрядно пьяным, я поклялся следовать за Готреком и написать эпическую поэму о его гибели.
— Значит, у тебя ещё всё впереди, — усмехнулась Катя.
— Ты не представляешь, насколько Готрек силён, — ответил ей Феликс, — я уже устал считать, скольких чудовищ он убил.
— Сегодня он определённо убил кучу орков.
— Он ненавидит орков.
— Я слышала, что гномы ненавидят всех, кто не является гномами.
— Ну, они не ненавидят людей. Они наши союзники.
— Они союзники твоей Империи, а это не совсем одно и то же.
— Наверное, ты права. Расскажи мне о Тилее, какая она?