Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Точно следуй рисункам, — велел он. — Символы и их место имеют решающее значение, иначе энергия будет проходить неправильно.
Служанка кивнула, но Архан уловил в ее взгляде усталость и опаску. Она трудилась так же усердно, как и он, но ее не поддерживал эликсир. Когда она не принимала участия в ритуалах Архана, то пыталась разузнать что-нибудь про Ламашиззара и его клику, однако, несмотря на все свои усилия, так и не сумела выяснить, кто из них решил поддержать Ламашиззара после исчезновения Нефераты. Айа узнала только одно — царь заперся в своих покоях и общается только со своими советниками. Архан понимал,
Сегодня их последний шанс. Если и этот ритуал подведет, Архан не сомневался — царица не доживет до рассвета.
Айа шагнула вперед, держа в руках кисть и чернильницу. Она внимательно всмотрелась в бумагу, обмакнула кисть в чернила и приступила к работе. Сначала движения кисти были робкими, но постепенно девушка обретала уверенность. Шли часы, и колдовские символы сплетались в узор на коже Архана, но только ближе к рассвету она нарисовала последние из них на коже бессмертного.
— Отличная работа, — сказал Архан, понадеявшись, что это правда. Все равно точно он ничего видеть не мог. — А теперь быстро занимай свое место в круге. Времени осталось совсем мало.
Бессмертный встал в центр круга.
— Не важно, что произойдет со мной, главное — не дрогни! — велел он служанке. — Заверши заклинание, что бы ни случилось. Ты понимаешь?
Айа кивнула. Глаза ее испуганно распахнулись.
— Тогда давай начинать, — угрюмо произнес Архан. — Мы почти опоздали.
Как и прежде, они читали заклинание вместе. Бессмертный сразу же почувствовал, как ему жжет вены, — слова ритуала воздействовали на остатки эликсира. Но этот ритуал предназначался не для того, чтобы черпать украденную силу, а для того, чтобы изменять ее, превращая в инструмент для совершенно особой цели. Приступы боли пронзали тело бессмертного. Архан стиснул зубы. Перед глазами все расплывалось и затягивалось красноватым туманом, в ушах слышался глухой рев. Кожа болезненно натянулась, и ему казалось, что сейчас она начнет рваться, но, несмотря ни на что, он ни разу не запнулся.
Время утратило всякое значение. Заклинание тянулось бесконечно, и муки делались все ужаснее, став безграничными, как пустыня. Голос Архана превратился в болезненный вой, но он продолжал произносить слова заклинания. Все его тело пылало, и какая-то часть сознания не сомневалась, что плоть и кости плавятся в этом жаре.
Прошла целая вечность. Архан не почувствовал, когда наступила кульминация ритуала, просто в реве, наполняющем его уши, произошла едва заметная перемена, подсказавшая ему, что Айа замолчала. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем ей удалось заставить бессмертного понять ее слова.
— Сейчас? — эхом отразился в его черепе едва слышный голос служанки, доносившийся откуда-то издалека.
Архан попытался разглядеть что-нибудь среди красного тумана, застившего ему глаза. Он кивнул — по крайней мере, ему показалось, что кивнул.
— Нож… — проскрипел он. Собственный голос прозвучал невыносимо громко.
Айа выпустила бумагу из рук, взгляд ее упал на небольшой кривой нож, лежавший у ее ног. Лезвие, острое как бритва, ярко сверкало в свете лампы. Девушка произнесла сдавленным голосом:
— Ты… ты уверен?
Бессмертный отозвался страдальческим стоном, от которого Айа вздрогнула.
— Делай! — выдохнул он. Его глаза налились темной краснотой, зрачки полностью скрылись, но она все равно ощущала тяжесть взгляда бессмертного. — Это… ее единственная надежда, — выдавил Архан. — Иначе… она… наверняка умрет.
Айа сделала глубокий вдох, быстро наклонилась и подняла нож. Ей показалось, что он ужасно тяжелый. Девушка подошла к кровати. Если бы не противоестественно белая кожа, можно было подумать, что царица спит, погрузившись в грезы, навеваемые лотосом. Айа положила трясущуюся руку на лоб Нефераты и поморщилась, таким он был холодным.
— Да простит меня Асаф, — прошептала служанка, подняла нож и одним движением рассекла сбоку горло Нефераты.
Черная жидкость, горячая и вонючая, хлынула из раны, заливая шелковые простыни. Неферата слабо содрогнулась и замерла, как мертвая.
— Сделано, — сказала служанка и отошла от кровати, чтобы ее не забрызгало кровью. Черные капли летели на пол.
— Хорошо, — ответил бессмертный, неуверенно вставая на ноги, и поманил к себе девушку. — Помоги мне. Быстро!
Айа поспешила к бессмертному, схватила его протянутую руку и повела, спотыкаясь, к кровати царицы. Архан опустился на колени и наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Нефераты. Он кивнул.
— Уже недолго, — проскрипел он. — Дай мне нож.
Айа протянула ему нож и отступила назад, заламывая руки.
— Я не думала, что ее будет так много! — воскликнула она, в ужасе глядя на все увеличивающуюся лужу сукровицы и гноя. — Я ее убила! Она умрет!
— Это необходимо сделать, — настойчиво произнес Архан. — Кровь заражена, разве ты сама не видишь? Мы должны ее заменить, иначе она обречена.
Бессмертный еще минуту смотрел на медленно иссякающий поток. Когда тот превратился в ручеек, он взял нож в левую руку, вдавил острие в кожу чуть повыше своего правого запястья и сильно ударил, рассекая одну из главных вен. Боли не было, только страх.
Нож, зазвенев, упал на пол. Трясущейся левой рукой Архан обхватил голову Нефераты и приподнял ее с пропитавшейся кровью подушки.
— Живи, о царица, — произнес он дрожащим голосом и прижал пульсирующую рану к бледным губам. — Пей из меня и живи.
Архан почувствовал, как задрожало тело Нефераты, когда жидкость коснулась ее губ. Кожа его загорелась — губы царицы коснулись его предплечья, почти поцеловали… И тут она начала пить.
— Да… да! — выдохнул Архан. Красный туман перед глазами рассеивался. — Пей!
И она пила. Жадно, алчно, все сильнее тянула жидкость из его раны. Рот приоткрылся, зубы впились в плоть. Архан стиснул кулак. Рана на шее Нефераты затягивалась с пугающей скоростью.
— Действует! — выдохнул он. — Айа, ты видишь? Получается!
Рев в ушах затихал. Еще несколько секунд, и он уже снова хорошо видел, боль прошла. Мышцы Архана слабели, в кости проник холод. Неферата все еще пила, не открывая глаз.
Вдруг тело ее изогнулось и начало биться в конвульсиях. Мышцы на шее извивались, как змеи. Она вырвалась из рук бессмертного, широко открыв рот. Подбородок царицы был темным от крови. Неферата билась на кровати, молотила руками и ногами. Изо рта вырвалось облачко пара, а следом долгий, ужасный вой.