Шрифт:
– Эй, ты как? – в дверях стояла Катя с глазами полными жалости.
– Все в порядке, мам. – ответил Герман, не отрываясь от книги.
Вот уже битый час Герман пытался прочитать один и тот же абзац, но его мысли все время путались, не давая сконцентрироваться на смысле написанного.
– Я сегодня утром звонила тете Свете. Хоть мы и не общались раньше, когда Вы дружили с Глебом, но я должна была её как-то поддержать в этот трудный момент. В общем, она держится, конечно, но голос у нее дрожал весь разговор.
Кате было неловко делиться этим диалогом со своим сыном, боясь навредить его еще неокрепшей психике. Для неё он все еще был ребенком, которого нужно было оберегать от невзгод, но она и не подозревала сколько всего ему уже довелось пережить. И эта смерть была вовсе не первой, от которой ему пришлось плакать.
–Когда похороны? – сухо спросил сын.
– Завтра… в три часа дня.
– Хорошо, я буду готов к этому времени.
– Совсем забыла. – в последнее время Катя стала рассеянной, ещё и последние события всех выбили из колеи. – Я Варю встретила в магазине, она передала, что завтра они с Витей будут ждать тебя возле убежища.
–Угу.
Катя закрыла дверь и поспешила вниз. Сейчас, как никогда раньше, ей требовался успокаивающий ромашковый чай.
В назначенное время и нужном месте Герман оказался перед старым убежищем. Вокруг него еще читались следы от велосипедных колес. Тогда их было еще четыре.
Герман смотрел на инициалы свои и своих друзей, вырезанные на косяке входной двери убежища. Он вспомнил, как Глеб специально вызвался выцарапывать последним, чтобы поместить свои буквы выше всех. Они тогда нехило поругались по этому поводу. Хоть оба и отвергали факт соперничества между ними, но не проходило и дня без их споров. Возможно, это был особый стиль их дружбы, и будь все иначе, они не держались бы вместе. И не прошли все выпавшие на их долю испытания, сражаясь со злом плечом к плечу.
–Помню, как ты кинул яблоко в Глеба за эту надпись. – за спиной Германа послышался голос Вари.
– Ага! И я помню. Только тогда ты промазал и попал в меня. – рядом остановился Витька.
Не оборачиваясь, Герман легкой улыбкой поприветствовал друзей. В такой день настрой на разговоры был снижен до минимума.
–Я тоже скучаю по Глебу. – Варя положила руку на плечо Германа.
– Интересно, а могло ли все сложиться иначе? – произнес Герман, наконец, обернувшись к друзьям лицом.
– Все произошло так, как должно было произойти. Помнишь?
– А что если бы мы не ушли тогда в портал…
– Манч, в том, что произошло нет нашей вины. Мы пошли на это ради своих друзей и по другому не могло быть. А теперь нам пора идти. Все уже собрались возле дома Глеба.
– Это уже не дом Глеба. – пробурчал себе под нос Витька, немного задержавшись возле убежища.
***
Тремя неделями ранее
– Что ты делаешь?
– Да вот, решила перебрать старые вещи. – ответила мама.
– Это я на фото? – Герман присел рядом с мамой.
– Согласна, сложно удержаться и не посмотреть миллион старых фотографий. Ты такой сладкий пирожок на них. Даже не верится, что тебе скоро 15. Это было словно вчера. А здесь ты устроил истерику, потому что папа не дал тебе облизывать грязные перила.
– М-да! Интересно, что у меня тогда было в голове?!
– Вот родится твой брат и узнаешь, что там у Вас в голове переключается.
Мама ласково погладила Германа по голове, а затем свой округлившийся живот.
–Можно я в гараж перееду, когда он родится? Варька сказала, что Витька постоянно плакал, когда был младенцем.
– Нет, конечно! Не выдумывай.
– Значит, все-таки придется смириться с ролью старшего брата.
– Давно пора! Посмотри, какой ты серьезный здесь получился. А на самом деле ты стоишь в полном памперсе!
– Фу, мам.
Вдруг снизу послышались грохот и бурчание отца.
–Похоже, Ваш отец решил все же самостоятельно собрать комод.
Мама неспешно направилась на причитания своего супруга. Ему явно требовалась поддержка.
Когда Герман остался один в комнате, окруженный сотнями фотографий из своего детства, его охватила тревога, природу которой ему было сложно объяснить. Он взял в руку снимок, на котором он был запечатлен со своими родителями.
–Я помню этот день. – тихо произнес Герман, слегка улыбнувшись.
Бабушка с дедушкой тогда прислали посылку с подарками. И папа предложил опробовать пистолет с мыльными пузырями на улице. Они быстро собрались, и весь день провели на пикнике. Пока отец вновь и вновь заправлял мыльный раствор в емкость пистолета, мама ловила в объектив каждый момент дурачества сына. Герману тогда казалось, что они погрузили в пузырьковое облако весь парк.
Но почему с каждой секундой воспоминания ему становилось все тяжелее. Отчего это желание заплакать от безнадежности? И тут Герман осознал.
Это была одна из многочисленных прогулок по парку, которых не было у Ника с Тимохой.
По воле судьбы, эти два Мечтателя были лишены родительской любви. Они скитались по жизни, крепко держась за руки, но не имея возможности испытать заботу матери, и выслушать наставления отца. "Все мы дети, пока живы наши родители!" – гласила народная мудрость. И Ник с братом повзрослели слишком рано. Все это время Герман сомневался, кого именно он видел на острове. Были ли это, действительно, Лаврентьевы старшие, или ему просто показалось. Ведь он видел лица незнакомцев лишь доли секунды. Как можно было узнать тех, кого он никогда не видел вживую?
И эти мысли не покидали его ни днем, ни ночью. Но не только его.
***
Тимоха шел на ласковый голос своей мамы. Как давно он не слышал ее заливистого смеха. От счастья его дыхание спирало, из-за чего хотелось кричать, ведь он вновь обрел родителей.
Родители ждали своих сыновей во дворе их дома. Они обсуждали то, что не успели сделать за время разлуки. Столько времени было упущено, но впереди их ждала долгая жизнь в кругу семьи. Тимоха спускался по лестнице, перешагивая через две ступени. А последние четыре он и вовсе решил перепрыгнуть. Приземлившись с грохотом, мальчик поспешил к заднему дворику.