World of Warcraft. Ярость Бури
Шрифт:
Из еды у Туры почти ничего не осталось: разве что три куска сушеной козлятины, несколько медленно гниющих корнеплодов да мех с водой, заполненный только наполовину. Тура тщательно разделила свои припасы, съела кусок мяса и один корнеплод, а затем сделала два небольших глотка солоноватой воды. Пищи в последнее время отчаянно не хватало, и желудок запротестовал было, но орчиха не обратила на это внимания. В этих местах почти не водилось дичи, да и чистую воду достать было невероятно трудно. Туре удавалось найти лишь минимум пропитания, чтобы продолжать двигаться к своей кровавой цели. Орчиха
Вдруг послышалось какое-то шипение.
Тура лишь через секунду поняла, что звук на самом деле доносился снаружи. Орчиха поборола усталость, встала и направилась к выходу, покрепче перехватив топор. Она ожидала увидеть змею или ящерицу, но, как оказалось, шипела тварь покрупнее.
Теперь ясно, почему здесь не было ни животных, ни птиц!
Тура подождала, но звук так и не повторился. Тогда она решилась выйти из укрытия, приготовившись сразить любого врага, каким бы он ни был.
Поднявшийся ветер был таким сильным, что едва не отбросил Туру обратно в пещеру. Мир погрузился во тьму и, казалось, будто что-то огромное затмило звезды и луны.
И действительно, орчиха разглядела огромную тень, бросившуюся ей навстречу. Кто-то пронесся мимо и исчез вдали.
Тура отошла от пещеры, пытаясь разглядеть, кто это был. Огромная фигура все еще виднелась на горизонте.
Подождав, пока она вновь взмоет в небо, Тура вернулась в пещеру и легла, не выпуская из рук топор. В ее глазах как будто зажегся огонь.
Это был знак! В последний раз Туре вновь приснился все тот же сон, но только теперь ей удалось разглядеть кое-что еще, в самом конце. Там была едва различимая смутная тень, и орчиха осознала увиденное лишь много позже.
Ту же тень она увидела и сегодня. Это был дракон!
6
О драконах и хитростях
Заметив огромную тень, Малфурион сразу догадался, что ему предстоит очередная пытка.
Темно-изумрудные призрачные щупальца подбирались все ближе. То, что сперва напоминало искореженные костлявые пальцы, вскоре превратилось в силуэт огромного, чудовищного древа, которое затмило собой изуродованного верховного друида. Но даже теперь, не имея возможности оглядеться по сторонам, Малфурион понимал, что никакого древа не существует. Есть лишь эта пугающая тень, явившаяся из ниоткуда.
– Скажи, ты видишь их сны? – глумливо произнес Владыка Кошмара. – Чувствуешь их страхи? Никому не спастись, даже тем, кто тебе дорог!
Малфурион ничего не ответил, хоть и прекрасно понимал, что тюремщику ничего не стоит почувствовать его истинные эмоции. Помня об этом, он изо всех сил старался закрыться, погрузиться в глубь самого себя. Нужно попытаться успокоиться! Только так получится избавить от мучений всех остальных.
И лучше бы Владыка Кошмара ничего не узнал о том, чем на самом деле был занят Малфурион. Вероломный тюремщик считал, что заклинания, сковывавшие пленника, мешали тому связаться с возлюбленной Тирандой или с кем-нибудь еще. В общем и целом, так и было. Однако Малфурион учился друидизму десять тысяч лет не для того, чтобы сдаться без боя. Разумеется, он не осмеливался обратиться к Тиранде или своим приближенным, однако существовали другие способы связаться с внешним миром, сложные и требовавшие немалой концентрации. Если Владыка Кошмара что-то заподозрит, уже никто не сможет помочь ни Малфуриону, ни всем остальным.
Тень разрасталась, искажалась и подбиралась ближе, как будто хотела как можно лучше разглядеть свою добычу. С телом Малфуриона, превращенным в дерево, вновь случилась мучительная, жуткая перемена: на ветвях, усыпанных листьями, распустились черные цветки. Каждый бутон был подобен игле, острый конец которой вонзался в глаза беспомощного пленника. В считаные секунды сотни цветков покрыли верхнюю часть ствола, и на каждом из них стали набухать изумрудные яйца.
Малфуриону хотелось кричать, но сделать этого он, разумеется, не мог.
Из одного яйца вылупилась какая-то тварь с крыльями и щупальцами. С каждым движением она источала воплощенный Кошмар.
Вскоре треснуло и второе яйцо, за ним следующее, и еще, и еще… Твари ползали по телу Малфуриона, царапаясь и кусаясь.
Через некоторое время мучения закончились – чудовищная стая взлетела и парила над крохотным клочком земли в поле зрения верховного друида. Твари как будто ждали приказаний.
Тень же приблизилась и теперь, казалось, ласково поглаживала каждую из них.
– Узри же порождения твоего страха и моей воли! Как они прекрасны, правда?
Словно уловив некий беззвучный сигнал, стая разлетелась в разных направлениях. Вскоре твари растворились в густом и влажном зеленом тумане, который окутывал все вокруг, кроме крохотного участка земли, открытого взгляду Малфуриона.
– Спящих становится все больше, друг мой, эти малыши, как и их предшественники, подчиняют разум за разумом. Кошмары делают меня сильнее. За это стоит поблагодарить тебя и всех остальных тоже.
Малфурион отчаянно сопротивлялся, не желая признавать очевидное. Неужели он собственными руками помогал Кошмару просочиться сквозь пелену Изумрудного Сна? Одна эта мысль вызывала беспокойство, которое не укрылось от взора его тюремщика.
– Да, дорогой друг, ты предал свой народ, свою возлюбленную и весь мир. Ты ведь и сам это знаешь.
Тело верховного друида вновь исказилось. Даже беззвучный крик не помог побороть ужасную боль. Малфурион, несмотря на тысячелетия тренировок и свое немалое могущество, не мог остановить эту страшную пытку.
– Поддайся безумию, Малфурион Ярость Бури, не сопротивляйся. Но помни, даже в этом ты не найдешь утешения. Уж я-то знаю! Я буду ждать. Тебе негде от меня укрыться!
Тень чудовищного древа скрылась из виду, но Малфурион по-прежнему ощущал ее присутствие. Даже теперь, когда руки верховного друида превратились в искореженные ветви, он понимал, что мучения только начинаются. Малфурион был крепко связан и с Изумрудным Сном, и с Азеротом, а потому стал главным инструментом в руках Владыки Кошмара.