Я Алиса
Шрифт:
Проводник неуверенно протянула дрожащие пальцы, а мне стало совестно и паскудно на душе. Как я могла убить столь милейшее существо? У страха глаза велики? Сама не ведала, что творю? Такое себе оправдание.
Встала, мягко приобняв монстра, усадила за импровизированный стол рядом с собой, двинув котелок из каски поближе. Опасливо, но с большим аппетитом Улыбашка принялась поглощать пищу. Харчей вдосталь, хватило всем. Насытились от пуза. Пересекать рубеж аномалии не хотелось. Сейчас бы покемарить часов десять, а затем завалиться в баньку. Напарившись, хлебнуть чая с липовым мёдом. Я, мечтательно зажмурив глаза, впала
Мне снится сон. Казалось, заурядный, ничем не примечательный. Сижу за столиком в пышечной на Большой Конюшенной. Передо мной громадная тарелка пышек, посыпанных сахарной пудрой, в руке стакан горячего какао. Напротив восседает старец чудаковатого вида. Морщинистое лицо посечено глубокими рубцами. В тёмных провалах горят налитые кровью глаза. Они взирают пристально, но без угрозы. Будто бы сканируя, внимательно изучая саму сущность. Старик хватает сдобу узловатыми пальцами, откусывает и, внезапно склоняясь в мою сторону, сипит в ухо: «Не страшись, дитя! Прими волю её и обрящешь то, что ищешь! Прими волю! Прими!»
Хрипы меняют тональность. Рокот заполняет небольшое пространство заведения. Посетители пышечной опасливо озираются по сторонам, глазеют в окна, показывая пальцами. Кто-то вытаскивает мобильники и начинает снимать. Не слушая старика, оборачиваюсь. Тяжёлый колёсный бронетранспортёр, скрипя шинами по брусчатке, стопорится напротив входа. Стрелковая башня, повернув на шестьдесят градусов, замирает. Без всяких прелюдий ствол автоматической пушки калибра тридцать миллиметров выплёвывает очередь раскалённых снарядов в мою сторону.
Поток хаоса устремляется навстречу смертоносному рою, изменяя свойства металла, искривляя пространство вокруг. Крупнокалиберные пули, не долетев до цели, развеиваются в воздухе. Старик хмыкает в кулак, подхватив тарелку, кивает на прощание и направляется к чёрному ходу. Остановившись на пороге, одними губами шепчет: «Доверься ей», — и исчезает, как будто не было его никогда в этом слое реальности, а я остаюсь один на один с неприятностями.
Палить по мирным? Женщинам? Детям?
Щелчок пальцев — и броневик покрывается коррозией. Отпив глоток вкусного какао, вскользь кидаю взгляд через окно на улицу, где прахом рассыпался БТР. Живая начинка чего-то горланит, силясь стряхнуть с себя тлен. Остолопы! Нет спасения от магии некрокинеза. Только некромант способен на противостояние. Водятся среди вас, убогих, некроманты? Не думаю. Краткий приказ источнику магической силы, и двенадцать энергетических жгутов рванули в направлении умирающих бойцов какого-то там подразделения. Разобрать успеваю только патчи с двуглавыми золотыми орлами и аббревиатурой «ТК».
«Алиса, пробудись, у нас гости!»
Приснится же такое. Немедленный подъём с разгибом, приняла вертикальное положение. В правой руке колун, в левой — вакидзаси. Упоровский самурай к сече готов, а где гости? Нет никого. Токмо девчонки мои стоят, нахохлившись, и Скорп замер, взяв стойку.
Не дожидаясь объяснений, активировала атлас: три жирные метки на высокой скорости двигались в нашу сторону. На людей не похоже. Драконы, что ли? Да ну! Откуда им взяться? Не успела развить мысль, как услышала далёкий рокот винтов. Вертушки летят по наши души. Пора валить в разлом — там отсидимся, если за нами не полезут. А ведь могут. Гордыня не позволит отступить.
Собрались в один миг. Скорп испарился в подпространстве, а наша троица вереницей зашла за кромку. Неощутимый переход, и мы на точке.
Алёна, хлопая ресницами, изумлённо озиралась по сторонам. Проводник не выказывал никаких эмоций. Я сохраняла невозмутимый вид, но хотелось брякнуть что-нибудь забористое. Проржавевший путевой указатель располагал к этому.
«Упоровка 1 км», — гласил знак.
Я воротилась к истокам? Как же! Это не наш мир! Никаких сомнений. В нём нет жизни, будто отжали досуха. Краски блёклые. Пепельный небосвод, пожухлая трава-мурава, листва на деревьях. Тишь стоит, аж в ушах звенит. Ни ветерка.
Не бывает такого, даже в безжизненных мирах что-то да происходит. В этом месте будто диафильм глядишь. Жуть какая! Если славянские предания не врут о Нави, это определённо она. Фартануло с аномалией. Немудрено, с моим-то везением. Что ожидает впереди и каким образом выбираться будем?
Идея скрыться в разломе уже не казалась такой удачной. Не сгинуть бы в этом неестественном месте. Моё беспокойство разделяли все участники рейда. Блондинка, взбледнув с лица, вопрошающе посматривала на меня, дожидаясь реакции. Улыбашка, закусив губу острыми зубами, принюхивалась, словно гончая, взявшая след. Я невольно втянула ноздрями воздух. Затхлый запах пыли и больше ничего.
Отрыла интерфейс. Странно, всё функционирует, кроме атласа и системных часов. Доступа в лавку не было. Артефакт хранил молчание. Обратилась через астрал к источнику. Всё в порядке. Реактор стабилен, изменений в ритмах нет. Прекрасная новость, значит, и магией в данной реальности можно пользоваться без ограничений.
Воротившись, тут же проверила на практике. Куснув палец, выдавила немного крови. Сотня единиц силы видоизменила каплю в тончайшую иголку, которую тут же запустила в седалище Алёны. Девушка, взвизгнув, разбавила тишину отборным матом, а я удовлетворённо потёрла руки. С магией не пропадём. Будет чем от неприятелей отбиваться.
Осмотревшись по сторонам и не обнаружив ничего опасного, направились по тракту к деревне.
Упоровка встретила всё тем же безмолвием. Покосившиеся срубы домов, запылённые окна. Ни единого человека не попалось на глаза. Живыми в этом месте и не пахло, впрочем, как и мёртвыми. Во дворы не заглядывали, шагали прямо по курсу. Я вела нашу компанию к сожжённой фамильной вотчине. А вот и она, стоит целёхонькая, врастая фундаментом в землю. Почерневшие от времени брёвна, облупившаяся краска на дверях и наличниках. Безрадостная картина запустения.
Возникло ощущение чужеродного взгляда, будто наблюдает кто. Я резко обернулась. Алёна и проводник топтались неподалёку, больше никого в поля зрения. В этом месте начинает развиваться паранойя.
Выудив колун из инвентаря, ногой толкнула незапертую дверь. Скрипнули проржавевшие петли, потянуло прелью. Склеп, ни дать ни взять. Входить в хату совсем не хотелось — что меня там ждёт, я не знала, — но всё же одёрнула себя и перешагнула порог.
Не обращая внимания на иссохшие мышиные мумии под ногами, прошла через кухню в светлицу и обомлела, не в силах сдвинуться с места. У окна, в кресле, сидела женщина. Голова покрыта платом. Тем самым, в котором её похоронили.