Я – бездна

Donato Carrisi

IO SONO L’ABISSO

Copyright © Donato Carrisi 2020

All rights reserved

Серия «Звезды мирового детектива»

Перевод с итальянского Татьяны Быстровой

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издательство АЗБУКА®

Высоко-высоко наверху – надпись. Каких-то букв не хватает, какие-то покосились. Мальчику всего пять лет, он еще не ходит в школу, но все же узнает «Г» и «Р». Он знает, что буква «О» похожа на круг, и сейчас это «О» застыло на его изумленных губах.

– «Гранд-отель», – читает Вера для него, пока они подходят ближе, и указывает на высокое здание, которое поджидает их, объятое сном, зияет ослепшими глазами-окнами. По морщинистым стенам расползаются борозды, словно от высохших слез. Яркие граффити не могут оживить старого исполина, с ними он кажется еще печальней. Парадные двери заколочены деревянными досками и напоминают вход на сломанную карусель. Голые ветки кустов пробиваются сквозь асфальт, точно пальцы скелета, рвущегося из могилы.

Дружный хор невидимых цикад прерывается стуком деревянных подошв Веры и шарканьем пластиковых детских шлепанцев. Мальчик в синеньких шортах и майке не поспевает за матерью, не попадает в шаг. Вера с высоты своих туфель на деревянной платформе, с блестящей застежкой, – точно уверенная в себе, устремленная ввысь элегантная розовая птица фламинго.

Яркое солнце слепит глаза. Но мальчик не решается поднять голову и взглянуть на мать, пока они шагают бок о бок. На Вере темные очки с оправой «кошачий глаз», три крупных браслета соскальзывают к локтю, пока она придерживает соломенную шляпку, которая так нравится мальчику. Ту самую, которую они стащили в сувенирном магазине, с розовой лентой вокруг тульи. Он сам попросил Веру надеть ее, когда они собирались на улицу, и она согласилась. Под кофточкой и шортами на Вере купальник с зелеными и желтыми цветами, как у актрисы. Пышные светлые волосы блестят в лучах солнца. У Веры нежная и гладкая кожа с мелкими родинками, которые можно заметить, только если стоять совсем рядом.

Мальчику грустно смотреть на мать. Ему часто кажется, что он не заслуживает такой красоты. Он такой нелепый и нескладный, а она – само совершенство.

– Давай, мы почти пришли! – раздраженно подгоняет его Вера.

Ребенок тяжело дышит, ему хочется попросить ее идти медленнее, но он боится, что мать отпустит его руку и уйдет вперед. Она так редко берет его за руку – ему даже не верится, что она до сих пор не освободилась от его потной ладошки.

Но сегодня особенный день.

У Веры на плече большая сумка, куда она сложила два бутерброда, кока-колу и вспененные подстилки. Из сумки доносится запах мортаделлы и позвякивание бутылок.

Сегодня день Великого Испытания.

Последние недели они только о нем и говорили. Идея принадлежала Вере, и это немного настораживало. Иной раз мальчику казалось, что мать, как всегда, забудет об обещании. Но этого не произошло. Похоже, она была настроена сдержать слово.

Не страшно, что место для Великого Испытания оказалось совсем не таким, как он себе представлял. Они одни, и это уже хорошо, очередного поклонника не видно. Когда мать идет по улице, на нее постоянно оборачиваются мужчины, они пожирают ее глазами и что-то неразборчиво гундят себе под нос, точно назойливая мошкара. Кажется, будто только она их не замечает. Иной раз очередному ухажеру удается ее рассмешить, и тогда Вера впускает его в свою жизнь, не спрашивая мнения сына. Но сегодня все по-другому. Сегодня никто не посмеет отвлечь Веру от сына.

Сегодня она принадлежит только ему.

Мальчик уже понял, что ее мужчины приходят и уходят. Иногда Вера сама устает от них, а иногда они от нее. Ребенка они не замечают, а он и рад. Правда, иной вдруг замечает, начинает изображать из себя отца и решает заняться воспитанием мальчика. Воспоминание о последнем преподанном уроке до сих пор дает о себе знать под мышкой, где гладкий ожог от сигареты.

Кто его настоящий отец, мальчику неизвестно. Он никогда не спрашивал. Наверное, один из таких мимолетных ухажеров. Нелепый и полный тип, который, перед тем как исчезнуть, оставил Вере напоминание о своем уродстве. И вот результат. Наверное, поэтому Вера не хочет, чтоб он звал ее мамой. Он называет ее так только про себя, когда думает о ней. У них не принято говорить «семья». Но даже Вера знает, что, если у тебя появился ребенок, будь любезна рассказать ему о том, что собой представляет этот мир, научи его жить, убедись, что он усвоил урок. Вот, например, пару недель назад они посмотрели фильм о «семье», поехавшей в отпуск к морю. С ними был мальчик. Отец подарил ему маску для плавания, научил, как ею пользоваться.

В этом и заключалось Великое Испытание. Вера пообещала научить его плавать. Вот только у него не было плавок. Перед тем как выйти из дома, он попробовал об этом напомнить, но Вера заметила, что и трусы отлично сгодятся, так что плавки ни к чему.

Ну и ладно, ему и так хорошо. Сердце бешено рвется из груди, вслед за Верой он протискивается меж кустов, хрустя битым стеклом и осыпавшейся штукатуркой. Они кружат вдоль забора «Гранд-отеля», пока не оказываются на заднем дворе.

– Ну, что я тебе говорила? – задорно объявляет Вера, указывая на изогнутый, как фасолина, бассейн.

Ладонь мальчика невольно выскальзывает из материнской руки, и он застывает на месте как вкопанный. Несмотря на то что ему всего пять лет, он уже понял, как больно бывает, если попадаешь в ловушку собственных иллюзий. Особенно если предложение исходит от Веры. Но теперь все еще хуже. Ком в горле мешает вдохнуть.

Вода в бассейне черного цвета. Крохотные насекомые и несколько стрекоз кружат над поверхностью, покрытой маслянистой пленкой.

– Ну, что не так? – В голосе Веры звучит недовольство.

– Ничего… – неубедительно выдавливает он из себя.

– Вперед, чего ты.

Но мальчик не в силах скрыть разочарование.

– Тогда пошли домой, – угрожает мать.

– Нет! – торопливо отвечает он, в ужасе оттого, что все испортил. – Давай останемся!

Вера колеблется, вопросительно поднимая бровь за линзой очков. Она оглядывается по сторонам.

– Давай загорать, – подытоживает она, доставая из сумки полотенце. Они располагаются на площадке, посреди сломанных лежаков. Вера стягивает с себя майку и шорты и растягивается на полотенце.