Я - богиня любви и содрогания
Шрифт:
Взгляд серых глаз не предвещал ничего хорошего. Я отчаянно тянула руку на себя, хныча от боли, и понимая, что подлые колючки ее не пускают!
— Итак, мои условия. Ты беспрекословно выполняешь все, что я тебе говорю. И тогда у тебя будет возможность иногда видеть ее! Если ты отказываешься, она умирает! Но сначала, думаю, я немного отыграюсь за мои разрушенные храмики! Ты чуть меня не убил. Мне даже платья приходилось стирать вручную в холодной воде! Поверь мне, женщины такого не прощают!
Я кряхтела, сопела, пытаясь вырваться и глядя
— Ну вот! Опять некрасиво! — надув губки заметила Дита, а на колючих ветках, которые прижали любимого к стене, расцветали сочные и нежные розы. — А вот теперь красиво! Условие первое. Ты восстанавливаешь мои храмы, которые уничтожил. По всей Империи. Все до единого. Условие второе. Ты провозглашаешь официальной религией — веру в богиню любви. Все, кто не верит в меня — еретики! Разрешаю их сжечь. Условие третье. Пусть у тебя вспыхнет какое-нибудь восстание, которое перерастет в настоящую кровопролитную войну!
Не вздумай соглашаться! Я превозмогала боль и пыталась раскачать статую, в надежде, что она завалиться и расколется. В глазах Эзры полыхала такая ярость, что мне показалось, еще мгновение, и он сорвется. Где-то почесывался пушистый песец, в ожидании, когда его торжественно вручат новой хозяйке.
— Не нравится мне твой взгляд. Напоминаю! — мило заметила богиня любви, любуясь тем, как колючие лозы прижимают руки бога войны к стене. — У настоящего мужчины на женщину должна подниматься не рука, а что-то другое.
— Фух! Еле успела! Кого здесь забирать? — поинтересовался запыхавшийся женский голос позади меня. Я вздрогнула от неожиданности, а позади меня послышалось сопение. — Где эта представительница древнейшей религии?
— Вы за кем? — осторожно уточнила я, чувствуя, как внизу что-то хрустнуло, а статуя слегка покачнулась. Понятия не имею, с кем разговариваю.
— Я только спросить! — послышался все тот же голос, пытаясь отдышаться. — За мной не занимайте! А все почему? Потому что я — сама Смерть! Точнее, богиня смерти!
— Это ты, костлявая? — тоскливо уточнила я, прислушиваясь к шуршанию каких-то бумажек и отдышке. — А если я умру, то можно в следующей жизни я буду голубем?
— Сволочи вы, мерзкие! — послышался жалобный голос, а из-за статуи появилась пухлая фигура в черном балахоне. Капюшон был снят, а на меня обиженно смотрела, полненькая и очень милая девушка. Смерть плюс сайз — это что-то новенькое. — Вот сколько можно! Ну зачем мне лишний раз напоминать! Знаю я, что у меня жопа, как три сарая, балахон в обтяжку и несоответствие занимаемой должности и занимаемому стулу! Нет, трусы на холодильник не натягиваю! Да, соблюдаю диету! У меня просто кость широкая, тяжелая и жирная… Так, нечего мне зубы заговаривать! Я за тобой! Мне нужна богиня любви!
— Богиня любви там, — с облегчением выдохнула я, кивая на зеркало. Богиня смерти сопела, листая какие-то бумажки и осматриваясь по сторонам.
— Нас как бы две, — добавила
— Что-то мир у вас какой-то любвеобильный! У нас вообще ни одной! Не верят лохматые в любовь, а в черную шапочку верят! — надулась богиня смерти. — Так, я что-то вообще ничего не понимаю! Богини любви две! Так, так… Через десять минут отсюда я должна забрать богиню любви! Осталось выяснить какую?
Я яростно раскачивала статую, чувствуя, что она скоро завалится. Еще немного…
— Развяжи меня! — умоляла я смреть, толкая статую спиной.
— Не могу! Не положено! Ты, кстати, чего меня ночью десять раз звала, спать мешала? Десять раз! Прям как та бабка с криками: «Ой, все, помираю!». Приходишь, а она передумала, старая кошелка! Ничего, я ей цены на ритуальные услуги показала! Все, тишина, покой! Я прайсик, кстати, с собой ношу на случай ложных вызовов! А то начинается: «Ой, все, помираю!», — бухтела Богиня Смерти, обиженно надув пухлые губки и шелестя бумажками. — Так, она там, а ты здесь. Значит, забираю тебя! Ладно, пошли!
— Иди ты! — процедила я, а статуя стала падать, увлекая меня за собой. Она ударилась об пол, разлетелась на осколки, я больно приложилась головой. Перед глазами все подплывало, но я срывала с себя колючки. — Сама сказала «пошли», вот я и послала!
Глава тринадцатая. На полу стоит статуя, у статуи нет ни стыда ни совести!
Я бросилась к зеркалу, видя, как богиня расхаживает перед Эзрой и помахивает розой, словно кисточкой, рисуя радужные перспективы плодотворного сотрудничества. Я вытащила колючку из кулака, который вызвался выполнить обязанности губозакатывательной машинки.
— Сорок восьмое условие. Ты строишь мне дворец возле моря! — заявила Дита, со вздохом наслаждения и самодовольной улыбкой глядя на его опущенную голову. — Пока что все. Но это пока! Я больше ничего не придумала. Как придумаю, ты узнаешь об этом первым!
— Покажи мне ее, — услышала я тихий голос, а сердце вздрогнуло, когда богиня достала зеркало и ткнула ему в лицо. — Я должен видеть ее перед тем, как согласиться на твои условия…
— Нет, а чем я тебя не устраиваю? Посмотрел на меня, считай, посмотрел на нее! Ладно, любуйся! — жеманно заметил мой двойник, нехотя доставая зеркало и поднося его поближе. — Смотри! Я кому показываю?
Эзра медленно поднял голову, глядя сумрачным взглядом на то, как я положила руку себе на шею и ткнула пальцем на грудь. На его лице промелькнула тень улыбки, а осколок зеркала, украшавший тонкую шейку богини, на мгновенье ослепительно сверкнул.
— Прости, любимая, — послышался едва различимый шепот. — Потому, что я себя за это никогда не прощу…
— Что ты сказал? Повтори? Ты что? Просишь у меня прощения? — закусила размечтавшуюся губу Дита, подходя совсем близко к нему и приподнимая кисточкой-розой его длинные волосы. — Громче, милый. Не стесняйся…