Я больше не твоя…
Шрифт:
Доченька моя маленькая! Где же ты?!
— Ты должна остаться здесь, на случай, если нянька вернется. Я поеду.
— Куда?! Куда ты поедешь?! — кричала я, после того, как сообщила обо всем полиции по телефону. Назвала марку и номер машины. Ожидание сводило с ума. Я не знала, в какую сторону ломиться, но и сидеть в ожидании не было сил.
— Черт! Не знаю! Проедусь по ближайшим окрестностям, может кто видел. Где-то ведь должны быть камеры — Вадим бледный и напуганный, пытался успокоить меня — Охранник в отключке. Будь здесь. Дождись
Он выбежал из дома, и сев в машину, выехал.
Трясущимися пальцами нажала вызов Марку. Дозвониться смогла лишь на третий раз.
— Нашу дочь украли — сказала сразу, не затягивая.
— Ты пьяная? — со смешком ответил он, и вызвал такую истерику, что материла я его сильно и от души.
— То есть, ты серьезно? Где брат?
— Уехал искать.
— Сиди там. Никуда не уходи — рявкнул он и отключился.
/Вадим/
Я гнал по трассе на пределе скорости, матеря себя последними словами. В погоне за счастьем — допустил пропажу детей. Куда эта чертова дура увезла их?!
А ведь у меня даже мысли не возникало, что нянька окажется чокнутой. Характеристика у нее была идеальная, да и с Русиком она возилась почти с самого рождения.
Руки дрожали. Я чуть не пролетел поворот. А дома осталась перепуганная Марина.
Блять! От бессилья разрывало.
Чуть не пролетел поворот. Резко затормозив, свернул на обочину. Зазвонил телефон. Звонили с полиции. Сказали что нашли машину Марину возле местного супермаркета. В ней была девочка. Сейчас она находится в детской больнице. Эта тварь бросила ребенка в машине на стоянке. А сама уехала на такси с мальчиком. Тот высадил их возле центрального парка. Куда она ушла дальше — пока неизвестно. Но поиски идут.
Позвонил Марине, она уже выехала. Вызвала такси и движется к городу.
Я поехал к парку. Черт знает, может кто видел куда дурная нянька утащила сына.
Но оказавшись на месте, ничего не узнал.
В полиции посмотрел камеры, уставленные в парке. Видел что она проходит по аллее, неся на руках моего сына. Выходит с другого входа и исчезает между домов.
Дальше был ад: фотографии сына показали по новостям. Начались звонки с якобы видевшими женщину с ребенком. Были отправлены патрули на поиски. Я сам объездил несколько мест до утра. Но все тщетно.
Несколько раз звонила Марина. Она забрала дочь и уехала к себе. Потом мы созванивались еще, но новостей не было.
Марк приезжал ко мне. Сказал что тоже организовал поиски.
Была мысль, что Дашка могла быть причастна, но ее мать сказала что она уехала заграницу еще месяц назад. Марк уже звонил ей. Звонил и я. Только ей насрать. Она была пьяной и орала чтоб я не лез в ее жизнь, и разбирался сам в пропаже своего сына.
Волонтерские группы, обследовавшие местность, тоже вернулись ни с чем.
С рассветом, объездив все ближайшие улицы и оставшись снова ни с чем, я поехал в участок.
Там тоже не было новостей. Меня отправили домой спать, сказав что свяжутся, если будут новости.
Я остался в машине, положив голову на руль, периодически вырубаясь и вскакивая.
Три дня. Сука, три гребаных дня прошло! А моего сына так и не нашли. Я отправил следака проверить Дашку, но тоже безрезультатно.
Поиски продолжались. По телевизору, радио, интернету и всеми доступными способами. Было обещано щедрое вознаграждение, но все было тщетно.
Эта тварь будто сквозь землю провалилась.
Я чувствовал, что схожу с ума. Не мог ни спать ни жрать.
Марину не видел, лишь отвечал на звонки.
Блять, будто душу вывернули наизнанку.
Одно желание: найти и задушить эту тварь голыми руками.
Беспомощность вызывает панику и бессилие. Никакие деньги не помогают. Как же она так спряталась и где?
Что она делает с моим сыном?
Мысли, одна хуже другой, скачут в голове.
Поехал к Марине. Черт, чувствую себя до мерзости отвратительно и выгляжу соответствующе.
Она выбегает навстречу: бледная и испуганная. Обнимает и заливается слезами. Стоим во дворе, и я сжимаю ее так сильно, будто в надежде что проснусь и пойму что видел дурной сон. Хочется выть от отчаянья.
Не помню как вошли в дом. Как оказался под душем, уткнувшись лицом в кафель и не чувствуя стекающие капли воды. Я хреновый отец. Ничуть не лучше его дуры-матери. Не уберег.
— Ты самый лучший отец — Марина обнимает меня, уткнувшись лицом мне в спину. Пытается успокоить. А я не могу. Я виноват. Сильно.
— Его обязательно найдут. Найдут — уверяет меня и я хочу верить. Хочу знать, что мой сын в порядке. Видеть его хочу…
/Марина/
Такого ужаса не испытывала никогда. Пережить пропажу ребенка — кошмар наяву. Когда позвонили из полиции и сказали что Юля в больнице, я готова была пешком идти. Такси ехало долго, но наконец — то я смогла обнять свою дочурку. Самое ценное, что есть в моей жизни.
Руслана не нашли. Вадим был раздавлен. Я переживала его боль как свою.
Сегодня уже неделя с того дня, как малыша ищут. Видеть сломленного мужчину тяжело. Он объезжает дворы, гостиницы, общежития, вокзалы и ищет…
Возвращается только с рассветом. Обессиленный, с потухшим взором.
Я чувствую такую вину, что она гложет меня днями и ночами. За счастье приходится платить…
Только плата немыслимо высока.
Вадим стоит и смотрит в окно.
— Тебе нужно поспать. Я разбужу тебя, если будет звонок — он качает головой и молчит.
— Пожалуйста. Я очень за тебя переживаю. Если тебе станет плохо, никому от этого лучше не будет — он неохотно поддается на уговоры. Но все же удается уложить его в постель.