Я буду летать

Боброва Екатерина Александровна

Софи смотрела на родное лицо, на светящуюся алым подпись: «Серов Олег Евгеньевич» и едва сдерживалась, чтобы не подойти, сломать голограмму, крикнув: «Олег жив, ему не место среди мертвых».

— Знаю, ты поступала на летный, — в голосе полковника прозвучало сочувствие. — Я видел твои результаты. Чуть-чуть не хватило до проходного. Жаль.

Софи повернулась к нему, взглянула изумленно.

— Олег говорил, ты прирожденный пилот, — пояснил свой интерес полковник. — Почему, провалившись у нас, не пошла в гражданскую авиацию?

Софи

нахмурилась и отвернулась, пряча лицо. Она уже устала слышать этот вопрос, но хуже было то, что ответ перестал казаться ей верным. Дома все было правильным: данное брату слово, поступление в Космическую, а потом сомнения принялись одолевать ее и становились все сильнее с каждой выходкой рыжего, с каждым вечером, проведенным в ангаре. Она ведь обещала Олегу летать, а не гайки крутить! Еще и рыжий этот… Словно специально послан, чтобы сделать ее жизнь невыносимой.

— Ясно, — хмыкнул мужчина, не дождавшись ответа. — Если я могу что-то для тебя сделать — дай знать.

Софи вздохнула… Она не собиралась ни о чем просить, но рыжий… Ей нужна разрядка, чтобы не сорваться и не прибить урода.

— Я могу получить доступ в зал симуляторов в любое время?

— Не хочешь пользовать вместе со всеми? Боишься, что засмеют? — нахмурился полковник.

Ну да… Извечное противостояние тех, кто летает и тех, кто крутит гайки. Но Софи боялась не этого… Сочувствие, жалость — вот, что было хуже пытки. Наслышалась уже от родных и знакомых. А тут… срезавшийся на вступительных экзаменах пилот пошел перебирать двигатели. Рыжий будет в восторге.

— Не хочу привлекать внимания, — призналась она честно.

— Хорошо, я подумаю, — не стал ничего обещать полковник.

Через пару дней какой-то старшекурсник передал ей конверт. В нем лежала карточка с допуском и записка: «Попадешься — отберут».

— А девчонка неплоха, — Владимир Сергеевич отвернулся от экрана, где блестящий черный истребитель, модель «ШИП», с белым силуэтом летучей мыши на борту с изящной наглостью проходил кольца Сатурна — самый опасный участок трассы, посмотрел на Березина. — Сестра Серова? Навыки у нее, конечно, отменные. Видно, что брат готовил. Самоуверенности много, но с этим мы бы справились. Знаешь, что она думает делать дальше? Отдавать такой талант инженерам… Только губить.

— Вот и я о том же, Володь, — вздохнул Березин, — однако правила не нами придуманы. Я уже запросил данные с сервера, где она проходила вступительные. Хочу внимательнее на них посмотреть. Если ничего подозрительного… Руководство не пойдет на перевод.

Владимир выругался. Откинулся на кресле.

— Тогда пусть не мается дурью и уходит. В гражданской ее с руками оторвут.

— А если не захочет? — задумчиво спросил Березин. Взгляд девчонки на голограмму брата не давал ему покоя. Столько тоски там было и злости… Упрямой такой злости.

— Тогда устрой так, чтоб отчислили.

Не маленький, сам знаешь, что делать, — грубо отрезал коллега. — Ты запись с камер видел? Она так и продолжит путаться под ногами. Лезть в ангар. Еще истребитель угнать попробует, вот увидишь. Я таких знаю… Отчаянные. Да, что я говорю… — и он махнул рукой. — Феникс, только в юбке.

— Ничего о нем не слышал? — осторожно поинтересовался Березин, и Владимир покачал головой.

— Поисковую операцию свернули, он официально признан мертвым. Это все.

И они замолчали, каждый думая о своем. О тех, кого они учили. Учили ради будущего, ради счастливой жизни, но у кого-то эта жизнь получалась слишком короткой.

— Так, заучка, у нас сегодня практика.

Этими словами ее обрадовали, стоило появиться в классе. Софи стиснула зубы. Сдержаться. Ее специально провоцируют. Космос требует хладнокровия. Любой скандал, любая истерика будут отражены в личном деле, а после… беседа с психологом, тесты, и если она их не пройдет — ее вышвырнут из академии пинком под зад.

Слабым в космосе нет места. Тем более в военной академии.

— Результат войдет в общий зачет, — продолжал давить рыжий. Он даже соизволил подняться с места, подойти и нависнуть, словно специально давая понять, какая она мелкая и ничтожная по сравнению с ребятами в группе. — Если ты нас опозоришь, пеняй на себя.

Технарей, в отличии, от пилотов, всегда учили работать в группе.

«Ваша работа — командная. Невозможно провести оперативный ремонт системы водоохлаждения на крейсере. И даже на истребителях следует использовать принцип «двойного глаза». К тому же одиночке проще совершить ошибку, а ваша ошибка — это жизнь пилота и его машины. Учитесь проверять себя и других», — часто повторяли им преподы.

Их группы назывались «бригадами», а результаты зачета были не просто баллами. Отстающие не получали увольнительных, им назначались дополнительные занятия, даже стипендия в Космической зависела напрямую от позиции бригады в общем рейтинге. А что такое стипендия? Это возможность посидеть в безалкогольном, но все же баре «Астронавт». Поиграть в разные симуляторы. Посмотреть кино в объемном кинотеатре. Купить пирожных в кафе. За все развлечения на базе академии курсанты расплачивались баллами.

Когда Софи запорола первый из практических тестов, и группе прилетел общий штраф, ее чуть не побили. Так что теперь она считалась балластом.

А ведь она так привыкла быть лучшей. Всегда и везде. Ну кроме дисциплины. Тут характер давал о себе знать. И если бы не ее дерзость, привычка водиться с пацанами, ее бы смяли в первый же месяц. А так… куратор бригады посмотрел на ее перепалки с рыжим и сказал: «Знаешь, я не буду тебя снимать с довольствия на следующий год».

Софи, потом вдохновленная его словами, ходила. Ровно до следующего зачета.