Я буду рядом
Шрифт:
Садясь за её свободную парту, я даже толком не могу понять, хочу ли я, чтобы у неё получилось договориться по мне. Ведь если да, и я соскочу – не буду ли жалеть? Что если в конце месяца нас с папой всё-таки будет ждать серьёзная угроза, а я буду понимать, что могла избавиться от неё?
А если нет… Если у Снежаны не получится… Тоже ничего хорошего – что тогда останется?
Ловлю на себе взгляд Руслана. Но наплевать, что он там думает по поводу моего общения с этой однокурсницей. Сейчас не до того, чтобы беспокоиться ещё и об этом. Ничего подозрительного я не делаю. И потом, она сама предложила мне сесть
Лекция начинается, и я прям как чувствую, что Снежана намерена именно во время неё делиться новостями. Но не стоит делать это голосом: даже если шёпотом… Сзади нас сидят, впереди. Переписываться в телефоне, даже если в заметках – тоже не вариант. Даже если использовать для этого гаджет Снежаны. Мне всё равно неспокойно от этого, а потому пишу прямо в тетради:
«Ну как там?», – осторожно двигаю Снежане.
Она усмехается такому способу, но всё-таки поддаётся. Быстро пишет что-то, пока я стараюсь не ёрзать на месте от волнения. Даже делаю вид, что слушаю лекцию. Хотя не понимаю из неё ни слова, тем более, когда вижу ответ:
«В общем, есть вариант на полную сумму. Но есть один нюанс…»
Вот к чему это многоточие? Снежана издевается? Могла бы сразу описать этот нюанс.
«Какой?» – нетерпеливо и даже с нажимом пишу.
Снежана вздыхает, как будто колеблется. А потому на этот раз я смотрю в тетрадь, пока она пишет. И с каждым словом мне всё сложнее верить, что всё это про меня:
«Один такие деньги не заплатит даже за все три девственные дырочки и на всю ночь. А вот двое— да».
Сглатываю, пропуская через себя пугающую информацию. Не хочется обдумывать её детально, но мозг сам собой делает это.
Снежана имеет в виду по очереди? Или… Одновременно?
Боже, так и не могу поверить, что я всерьёз примеряю вот это всё к себе. А ведь в школьные времена не позволила довольно милому и обходительному парню пойти дальше поцелуев и обжиманий. И всё ради чего?..
«Двое?» – с трудом выжимаю из себя одно слово ослабевшей рукой.
Хотя и глупо переспрашивать, когда текст Снежаны вот он – прямо передо мной.
Но она воспринимает мой вопрос как попытку уточнить детали, начинает их строчить. Не мигая, слежу за её рукой. Хоть и хочется отвернуться и не читать всё хотя бы вот так сразу, но и сделать это кажется нереальным после первых же слов:
«Да, двое сразу, я о группе, – Снежане явно привычны такие разговоры, нисколько не теряется, не пытается смягчить. Хотя разве был бы в этом смысл? Стараюсь не выдавать нарастающего отчаяния, читая дальше: – Не волнуйся, бить тебя им нельзя, извращения совсем тоже. Просто поимеют во все отверстия как хотят. Может быть больно, но терпимо. Подготовься ко всему. Клизму там сделай.... И потерпи, если что. Они там ради своего удовольствия, а не твоего. Но оба чистоплотные, не такие уж старые, около сорока им. Вполне адекватные. На случай, если покалечат тебя, заплатят втройне и под суд пойдут, у нас по договору так».
Не сдерживаю нервного смешка. После её небрежного «не волнуйся» слова как раз далеко не успокаивающие идут. Даже упоминание договора не позволяет успокоиться. Само существование договора в таких делах кажется нелепым.
Потерпеть… Поимеют как хотят… Во все отверстия… Клизма…
Дышать становится сложнее. Но Снежана абсолютно
А ещё не похоже, что Снежана такие грубоватые словечки использует, чтобы меня дезориентировать. Скорее, они ей привычны, вот и всё. Она даже не понимает, как их могут воспринять со стороны. Такие, как я…
Жмурюсь от безысходности, прострелившей грудь. У меня правда нет другого выхода? Совсем?
Бугаи, которых прислал отец Руслана, более чем внушительные были. С такими не шутят. И тот факт, что моё пленение не настолько жёсткое, как могло бы быть, не должен обнадёживать. Нам с папой чётко оговорили сроки…
«Хорошо, я поняла, спасибо. Мне надо подумать», – умудряюсь написать почти без заминки, хоть и сердце бухает болезненными ударами, отбиваясь чуть ли не по всему телу.
«Ты думай, но до завтра, – тут же пишет Снежана. – Потом, если ты согласна, надо ещё и клуб снять, организовать всё, да и клиентам дать знать, чтобы не искали больше никого и были готовы ехать. Так что если согласишься, потом не слетай, иначе меня подведёшь. Я за тебя отвечаю, гарантию дала, слетать в последний момент нельзя, так что думай хорошо».
Хорошо подумать, но до завтра… Усмехаюсь. Да мне и жизни бы не хватило. Но киваю, поймав взгляд Снежаны. В конце концов, я ведь сама её попросила – подставлять не хочу.
Но обдумаю, пожалуй, после лекции. Сейчас будет лучше постараться погрузиться в неё, а не думать о предстоящем. Групповой секс с сорокалетними наверняка женатиками – офигенная перспектива, ничего не скажешь. Поверить не могу, что близка к тому, чтобы скатиться до этого. Подсознание ещё цепляется, что потерпеть-то всего ночь…
Морщусь этим мыслям. Позвоню папе сегодня, потороплю, попробую образумить с этими его инвестициями. Для Руслана такой звонок не должен быть палевным, а мне хоть какую-то ясность даст.
Глава 8. Руслан
Как же, блять, колбасит без видимых на то причин. Стоит только увидеть, как Снежана разговаривает с Олей, хочется просто подойти и запретить им общаться. Похуй, что без оснований. Мне не по себе, и это тут основное.
Держусь. Не особо понимаю, зачем, но справляюсь. Тем более что Оля как чувствует: только в понедельник сидит со Снежаной, а во вторник уже к привычной компании возвращается. Но не сказать, чтобы от этого легчает… Такими темпами в параноика превращусь. В универе толком ни с кем не взаимодействую, больше Олю контролирую, и это начинают замечать. Тимур вот подъёбывает слегка…
А я даже и отвечать нормально не способен, мысли не о том. Теперь о предстоящей днюхе, которая вот уже завтра, в четверг, а я не знаю, как именно порадовать девчонку. А ведь хочу. Не столько потому, что эти три дня мы общаемся более-менее нормально, обедаем и ужинаем тоже вместе – скорее потому, что хочется, чтобы улыбалась. Какое-то особенное чувство от её улыбки всегда. И оно усиливается втройне, когда причина этой улыбки я.
Сижу в своей комнате, где уже довольно много её вещей и вообще незримым присутствием будто всё пропитано, на гитаре бренчу. Опять романтичный репертуар.