Я буду всегда с тобой
Шрифт:
Несмотря на то, что Лина любила своих родителей, при их предложении поселиться молодым у них, она шепнула Антону, чтобы он проявил твердость и ни за что не соглашался на это, мотивируя тем, что они семья и должны жить отдельно.
Спустя две недели совместного проживания с Линой, он заметил, что, лишившись чрезмерной опеки родителей, гасившей в ней все эмоциональны порывы, она стала более живой и энергичной. Через полгода друзья не узнавали ее. Внутренние психологические изменения привели и к внешним.
Сама Лина тоже замечала в себе перемены, она перестала оглядываться, боясь, что ее в любой момент за то или иное действие могут одернуть и укорить, выговаривая, что ей нельзя перетруждаться. Потому она не уставала каждый день благодарить Антона, за то, что он вырвал
– Я лежала в стеклянном гробу, видела свет, но не слышала и не чувствовала его, а ты одним поцелуем подарил мне красочный яркий звонкий мир, – смеялась она, и ее глаза от счастья блестели аквамариновым цветом, – и я хочу и сама внести изменения в него.
– Каким образом? – улыбался Антон, – издашь приказ на президентском уровне?
– О, я думая, этого не осилю. Разрешишь начать с нашей квартиры?
Антон мгновенно согласился. Запрет был бы для Лины смерти подобен.
И Лина занялась ремонтом в квартире, потом ее обстановкой. На это ушло у нее месяца четыре. После этого она переключила свое внимание на новую сферу деятельности, она занялась кулинарией. Антон был дегустатором и ценителем ее творческих порывов, потому что в день Лина пробовала готовить по нескольким рецептам, и на удивление, для новичка, вкусно. Это моментально сказалось на ее внешности. Хрупкая девушка, которую при первом знакомстве с ним чуть не сносил ветер, набрала небольшой вес. Острота ее фигуры сгладилась. Она стала выглядеть более женственной, у нее появился шарм. Но виной тому были килограммы или изменение образа жизни, Антон не мог точно сказать. Теперь при посещении публичных мест, он видел, как на ней останавливались заинтересованные мужские взгляды. Но она не обращала на них внимания. Антон видел в ее глазах только себя, и, зная, что она безмерно его любит, отвечал ей тем же. А теперь с ними случилась беда. Полгода безоблачного счастья были перечеркнуты внезапно пришедшей болезнью. Ведь только вчера они в это время были безмерно довольны жизнью. Вернуть бы вчера!
Разговор с врачом не принес Антону ничего утешительного. Температура не думала спадать, повторный анализ не был обнадеживающим. Он стоял на перепутье, говорить родителям Лины о ее болезни или же не беспокоить их этим известием, надеясь, что она в ближайшее время выздоровеет. С родителями Лина общалась телефонных разговоров каждый день, и исключения из правил не могло быть. Звонок родителей Лины застал его в коридоре больницы. После слов приветствия, Антон замялся в разговоре с тещей Анастасией Павловной. Видимо, почувствовав неладное, она резким голосом попросила передать трубку Лине.
– Не могу, – ответил он, сжав зубы, зная, что скоро может услышать неприятные слова в свой адрес. – Она больна и лежит в больнице.
– Когда она заболела.
– Вчера.
– Что? И ты до сих пор не известил нас об этом? – закричала теща.
– Не хотелось вас беспокоить. Думали, что все обойдется.
– Что с ней?
– Подозрение на мышиную лихорадку.
– Боже! Мы едем к вам, – воскликнула Анастасия Павловна и отключилась.
От их приезда Антон не ожидал ничего хорошего для себя. Он знал, что в болезни Лины, они станут обвинять его. Вечер следующего дня, как он понял в последствии, стал началом жизненной катастрофы для него. Анастасия Павловна не отходила ни на шаг от постели дочери. Она затерроризировала всех врачей, требуя для своей дочери самые эффективные лекарства. Но ей не становилась лучше. Лина таяла на глазах. Ничего ей не помогало. Наконец-то на четвертый день врач, пригласив родителей Лины и Антона в свой кабинет, заявил, что общий анализ крови показывает резкое падение гемоглобина, увеличение выше нормы количество лейкоцитов, высокое СОЭ. Он посоветовал транспортировать ее из Туапсе в Краснодар для более глубокого обследования. Анастасия Павловна тут же залилась слезами.
Лину повезли в Краснодар в тот же день. Но вечер этого дня не принес для них ничего утешительного. Только утром часов в 11 Лину направили на УЗИ всех органов. В обед они вновь сидели уже перед новым врачом. Глянув на его лицо, Антон вздрогнул и понял, что им не скажут ничего приятного.
– У больной Алины Звонаревой последняя стадия рака печени.
Первой реакцией на эту новость у всех был шок. Мать закричала:
– Не может быть этого, не может быть! Она ни на что не жаловалась до этого!
– Увы, – отстраненным голосом ответил врач, – бывает так, что заболевание раком протекает безсимптомно, безболезненно. Вы сказали, что она беременна. Перестройка организма дала толчок, и усилило рост раковых клеток. Мы уже ничем не можем ей помочь. Ее жизнь уже сейчас идет в пересчете на минуты.
Антон был настолько подавлен услышанным, что почувствовал, как заледенела у него в жилах кровь.
– Это ты виноват! – услышал он издалека разъяренный голос тещи.
– Что ты говоришь? – воскликнул Ефим Петрович, его тесть.
– Если бы не он, она была бы жива. Ты слышал, что из-за беременности обострилось течение болезни?
Из-за необоснованных обвинений в его адрес, у Антона перехватило горло так, что он не мог ничего произнести. Он вскочил со стула и понесся к Лине. Считанные часы даны быть им вместе, потом она навсегда будет потеряна для него.
Лина прожила еще два дня. Из-за сильных болей ей периодично вводили наркотики, и она постоянно спала. Но в минуты сознания, когда наркотический сон отступал, а боль наступала, она стойко держалась, чтобы высказать последние желания. Перечисляя, что и кому она хотела передать, она еще шутила и улыбалась, сдерживая стоны от непрекращающейся боли. Анастасия Павловна старалась не отходить от нее и пыталась отдалить Антона, как главного виновника ее болезни. В часы сна дочери, она успевала сообщить ему, все, что о нем думает. Но на фоне приближающейся смерти его любимой, ее слова не доходили до него. Антону казалось, что он сам умирает вместе с Линой. У него болела не только душа, но и тело. Слезы он не мог проливать, как его теща, поэтому он просто окаменел. Антон не видел, не слышал и не чувствовал ничего того, что могло бы не относиться к его жене. Только она волновала его, и потому моменты, когда она открывала глаза, он уже стал предугадывать. Сердце его в это время начинало биться с бешеной скоростью, говоря, что вот-вот сейчас она улыбнется ему своей безмятежной улыбкой и они снова будут счастливы.
Когда Лина в последний раз (но это Антон поймет позже) пришла в сознание, он в ее голубых глазах не увидел никакой боли и страдания. Лишь одна глубокая бездонная синь, как летнее небо. На миг его это ошеломило и показалось, что врачи поставили неправильный диагноз, или Лина пошла на поправку. Она без усилий улыбнулась матери. Анастасия Павловна от радости заворковала: «Доченька, милая, тебе лучше?» Легкий кивок головы вызвал еще большее удивление Антона, а на лице Анастасии Павловны появилось выражение безмерной радости. В эти минуты она уже не злилась на зятя и с чувством пожала ему руку. Этот радостный момент стер все прежние прегрешения Антона и сблизил их.
– Мама, принеси мне яблочный сок? – попросила Лина чистым голосом, таким как разговаривала обычно, до болезни.
Анастасия Павловна сорвалась тут же с места и, убегая, крикнула: «Сейчас, моя милая детка». Потом еще из коридора донеслось ее торжествующее восклицание: «Она захотела сока!» Видимо она столкнулась с кем-то из персонала.
Лина тонко засмеялась, услышав это, а потом насколько хватало ей сил, сжала своими тонкими пальцами руку Антона. Глядя на нее, спокойно улыбающуюся, он от избытка чувств, никак не мог подобрать слова, которые бы в полном объеме выразили всю глубину его любви к ней. Он также не решался спросить, как она себя чувствует, и боялся высказать свое предположение об улучшении ее здоровья. Они молча продолжали смотреть друг на друга, и на одно мгновение в ее глазах он увидел удовлетворение. У Антона участился пульс. Неужели все же врачи ошиблись, и Лина будет жить! Но через секунду гримаса боли исказила ее лицо. Лина закрыла свои прекрасные глаза и открыла, только, когда приступ боли отпустил ее. Сердце Антона рухнуло в бездонную пропасть, похоронив там все его надежды на выздоровление жены. Он жестоко ошибся.