Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж
Шрифт:
– Не могу. Нас взяли на проект, теперь я нескоро смогу куда-нибудь улететь, у меня будет подписка о невыезде на три года, – признался он. – Но ты, как только соскучишься, пиши, звони, я возьму тебе билет.
– Не представляю, как я там буду без связи с тобой, – совсем сникла Юля.
А Пётр вдруг вскочил и направился в комнату:
– Сейчас вернусь. У меня же для тебя сюрприз, чуть не забыл, – загадочно улыбнулся он.
Он пришёл с коробкой. В коробке был ноутбук.
– Тебе нужно будет просто найти wi-fi, надеюсь, ты будешь жить там, где есть интернет, – поставил он свою ношу
– Спасибо! – засияла она, аккуратно открывая коробку ноутбука. – Такой красивый, серебристый! А тут уже всё, что нужно настроено и установлено?
– Да, всё готово.
– Спасибо тебе огромное! – Юля крепко обняла Петю. – Это то, что мне нужно. Правда, мне опять неловко принимать такие дорогие подарки от тебя, – потупила Юля взор, но в глазах светился восторг.
– Юля, перестань, – успокоил её Пётр. – Самое главное, чтобы была связь с тобой. Есть ещё кое-что, только не отказывайся, пожалуйста. Мне очень важно, чтобы тебе там было комфортно, чтобы тебя ничего не стесняло, – он протянул Юле банковскую карту. – Я хочу, чтобы ты могла себе позволить там всё, что пожелаешь.
– Нет! Нет! И Нет! – Юля категорично покачала головой и нахмурилась. – Я ни за что не возьму у тебя деньги.
– Юль, я прошу, – уговаривал Пётр. – Я же знаю, что тебе там понадобятся средства, а твои идеи о подработке мне не нравятся. Я хочу, чтобы ты там не просто училась, но и объездила и посмотрела всю Францию, побывала везде, где тебе захочется. Юля, я настаиваю. И я бы очень хотел, чтобы ты сняла отдельную квартиру.
Но Юля лишь хмурилась и качала головой.
– Петя, я не могу, – разочарованно проговорила она.
– Но почему?! – он вздохнул, понимая, что уговорить Юлю взять деньги будет не просто.
– Не хочу быть в долгу перед тобой. У меня возникает такое чувство, что ты меня покупаешь, – нахмурившись, проговорила Юля. – Все эти дорогие подарки, деньги – это всё не для меня. Мне очень неловко это всё принимать.
– Ты можешь, например, поцеловать меня и сказать «спасибо», если у тебя такое чувство долга, – улыбнулся он. А потом стал серьёзен. – Юль, послушай. Ты моя девушка, я тебя очень люблю, и ты заслуживаешь всего самого лучшего, и я могу дать тебе всё самое лучшее, я очень этого хочу.
– Спасибо, – Юля опустила глаза. – Но я возьму только ноутбук, потому что он мне, действительно, нужен. Деньги я не возьму, даже не проси.
Пётр снова вздохнул.
– Давай поступим так. Ты возьмёшь карту на всякий случай. Ты можешь ничего не тратить, но пусть она будет у тебя. А если вдруг возникнет дикое желание купить себе духи, платье, сгонять в Диснейленд или ещё что-то, то ты не будешь себя ограничивать, а просто воспользуешься ею, хорошо? Твоя радость бесценна, я бы всё отдал, чтобы лишний раз порадовать тебя, сделать счастливее. Пожалуйста, не отказывайся, ради меня, – уговаривал её Пётр.
– Чтобы меня радовать, мне не нужно это, – она указала на карту. – Для счастья мне нужно взять с собой тебя. Для меня нет большего счастья, чем быть рядом с тобой. Ничто не сможет мне заменить тебя, – тоскливо проговорила Юля.
– Я понимаю, – Пётр ещё крепче прижал её к себе, – но пусть это будет моей маленькой моральной компенсацией за то, что меня не будет
Юля вздохнула, нахмурилась, но согласилась.
– Ладно, – она взяла карту. – Но я тебе её обязательно верну нетронутую.
Утром Пётр повёз её в аэропорт. Они долго стояли рядом с «зеленым коридором», просто обнявшись. Пётр знал, что уже нужно отпустить Юлю на посадку, иначе она будет бежать, сломя голову, но он не мог: не хотел. Юля расплакалась, уткнувшись ему в плечо. Он обнимал её, гладил по голове.
– Юля, пожалуйста, не плачь. Если тебе там надоест, просто напиши мне, я возьму тебе билет домой. Мы будем с тобой созваниваться каждый день. Вот увидишь, всё будет хорошо, – пытался, непонятно кого больше, утешить Пётр, её или себя. Он не хотел отпускать Юлю. – Тебе пора, уже посадка началась, или ты передумала лететь?
Юля тяжело вздохнула.
– Я не выдержу такой долгой разлуки с тобой, – всхлипывая и вытирая слёзы, отстранилась Юля.
– Всё будет хорошо. Я уверен, тебе очень понравится в Париже. Займёшься учёбой, будет легче. Как долетишь, найди способ связаться со мной побыстрее, хорошо? – взволнованно проговорил Пётр.
– Ладно, я пойду, а то самолёт улетит без меня, – Юля посмотрела ему в глаза, пытаясь напоследок запомнить его такого родного и любимого.
Но Пётр не дал ей возможности хорошенько рассмотреть, вновь притянул к себе и поцеловал. И никто не решался оторваться от поцелуя. Юля уже решила, что пусть самолёт летит без неё. Но объявили, что заканчивается посадка на Юлин рейс, и Пётр смог отстраниться.
– Беги скорее. Я тебя люблю!
– И я тебя люблю! – с этими словами Юля побежала на посадку.
11.
Парижский аэропорт привел Юлю в ужас. Он был огромен. Девушка два часа потратила на то, чтобы пройти паспортный контроль, ещё целый час искала свой чемодан. И, оказавшись в центральном холле, просто впала в отчаяние. «Я отсюда никогда не выберусь», – всюду были толпы людей, огромное пространство. Юля не представляла, куда идти. Ей казалось, что она напрочь забыла язык – не понимала ни слова из того, что объявляют. Cтало страшно, она запаниковала. Внимательно следя за указателями, Юля бродила по аэропорту, и наконец нашла выход в центральный холл. Девушка так обрадовалась, что бросилась к дверям и чуть не сбила с ног мужчину. Налетела и врезалась в него со всего маха, и на автомате извинилась на русском:
– Ой, простите, пожалуйста!
Но встретив грозный холодный взгляд, опомнилась и извинилась на французском:
– Простите, мсье.
А когда в ответ услышала русскую речь, застыла на месте и уставилась на него, как на призрака.
– Только девочка из России может так беспардонно сбить человека, – холодные серые глаза повеселели, мужчина прищурился и оценивающе окинул Юлю взглядом с ног до головы. – Аккуратнее, мадмуазель.
Мужчина был высокий, статный, с проблесками первой седины в висках и небольшими морщинками в уголках глаз и на лбу. Но это добавляло ему солидности, привлекательности, Юля не дала бы ему больше сорока.