Я дарю тебе жизнь
Шрифт:
– Не буду, - угрюмо ответил фенянин.
Проснувшись, Захаров приподнялся и посмотрел на заднее сиденье.
Фенянин еще спал. Гавличек открыл глаза и откинул шлем.
– Фу, как неприятно спать в шлеме, - пробормотал он и зевнул.
– Всю ночь снилась какая-то гадость.
– Он брызнул в рот зубным шампунем и, открыв дверь, сплюнул на траву.
– Буди этого обормота, - сказал он Захарову и вышел из катера.
Фенянин поднялся сам. Как и вечером, он посмотрел на солнце, сказал "Спасибо, Харелл" и, с опаской поглядывая на Захарова, вышел из машины.
– Я пойду?
– мрачно спросил он у Гавличека.
– Иди, - равнодушно ответил тот.
– Можно я возьму свое ружье? Я больше никогда не буду стрелять в вас, стараясь не смотреть на разведчиков, попросил он.
– Нельзя, - грубо ответил Гавличек.
– И смотри, еще раз поймаем с пушкой, я тебе уши оборву. Понял?
– Мне нельзя без ружья, - с ужасом в глазах проговорил фенянин.
– Где я достану другое? Меня подстрелит любой мальчишка.
– У вас что, у каждого мальчишки есть ружье?
– спросил Захаров.
– Да, - ответил молодой человек.
– У нас нельзя без оружия.
– Тогда ответь ты нам, черт тебя раздери, что у вас происходит?!
– сказал Гавличек.
– Война? Вендетта? Или что-нибудь еще? Почему вы охотитесь друг на друга?
– Мы хотим жить, - ответил фенянин.
– Интересно, - озадаченно проговорил Захаров.
– Разве для того, чтобы жить, надо убивать друг друга?
– Человеческий век короток, а мы хотим жить долго, - загадочно ответил фенянин.
– Так вы потому и живете недолго, что уничтожаете друг друга, воскликнул Захаров.
– Галиматья какая-то! Как ему втолковать?
– Не надо ему ничего втолковывать, - ответил Гавличек.
– Пусть забирает свое ружье и проваливает.
– М-да...
– Захаров в задумчивости поскреб небритый подбородок и, отключив автопереводчик, сказал: - Он же сейчас пойдет и кого-нибудь шлепнет.
– Ну, а так шлепнут его, - ответил Гавличек и рявкнул на фенянина: Бери ружье и марш отсюда!
Абориген мышью нырнул в катер, схватил оружие, прижал его к груди и, все время оборачиваясь, побежал к домам.
– Постарайся больше никого не убивать, - вдогонку ему крикнул Захаров.
– Так он тебя и послушал, - усмехнулся Гавличек.
– Надо отыскать кого-нибудь поумнее и посговорчивей. Кажется, вон там, - Гавличек показал на север, - есть какое-то селение. Надо бы познакомиться с семьей фенян. Женщины, надеюсь, здесь есть? Или дети. Должен же кто-то проболтаться.
– На войну не похоже, - сказал Захаров.
– Хотя война войне рознь. Они всякие бывают.
– Садись, поехали, - забираясь в катер, сказал Гавличек.
– Может, и война. Разберемся. Любая война бывает понятна только тем, кто воюет. Для остальных она - бессмыслица.
Закрыв за собой дверь, Захаров устроился на водительском сиденье и включил двигатель. Катер бесшумно тронулся и, быстро набирая скорость, полетел над самой землей.
– Красивая планета, - разглядывая диковатые пейзажи, проговорил Захаров.
– И город красивый. Похоже на наше средневековье. Ну, вот и приехали, - сказал он и выключил двигатель. Катер плавно заскользил по земле и становился у стены небольшой, но внушительной крепости.
Сразу за стеной из необработанного камня начинался густой лес.
Оттуда тянуло теплой сыростью и вполне земной хвоей.
– Курорт, - пошутил Захаров, выбираясь из катера.
– Посмотрим, - с сомнением ответил Гавличек, на глаз прикидывая высоту стены.
– Как ты думаешь, нас уже ждут?
– Не знаю, - легкомысленно ответил Захаров.
– Если заметили, то ждут.
– Сейчас как дадут залп из сотни стволов, потом полдня сидеть в примочках. Может, махнем через стену?
– Не надо, подумают что-нибудь не то, - ответил Захаров.
– Пойдем, поищем ворота.
Разведчики прошли вдоль стены, свернули налево и через двадцать метров остановились у невысокой бревенчатой двери. Она оказалась заперта, и Гавличек зычно позвал:
– Эй, есть кто дома?!
Прямо над головой у землян два раза подряд грохнуло, и Захаров рассмеялся.
– В шлем-то лучше.
– Эй, вы, - крикнул Гавличек, задрав голову.
– Перестаньте стрелять, а то мы разнесем ваш паршивый бастион по камешку.
– Не стреляйте, - вторил ему Захаров.
– Мы не сделаем вам ничего плохого.
– Их это не волнует, - проговорил Гавличек.
– Они стреляют не потому, что боятся тебя. Ты им не нравишься.
– Выходите, поговорим, - снова крикнул Захаров. Разведчики отошли от стены метров на пять. Над стеной торчали две лохматые головы и два ружейных ствола.
– Чего вам надо?
– громко спросил один из аборигенов.
– Вначале уберите ружья, - ответил ему Гавличек.
– Пули нас не берут.
– Видели, - ответил тот же фенянин.
– А если видели, какого черта держишь нас под прицелом? Я не могу разговаривать с человеком, который метится в меня из ружья.
Меня это раздражает.
Немного посовещавшись, феняне отложили ружья.
– Так-то лучше, - удовлетворился Гавличек.
– Мы хотим задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, - ответил фенянин.
– Во-первых, - опередил своего напарника Захаров, - почему вы в нас стреляли?
– Мы не знаем, кто вы такие, - сказал абориген.
– Во-первых, может, вы все-таки спуститесь, - миролюбиво сказал Гавличек.
– У нас нет оружия. Неловко как-то разговаривать, задрав голову.