Я для тебя сойду с ума

Горская Ева

– Отрой рот, сучка!
– мужчина потыкался своим отростком прямо мне в губы. Потыкался безуспешно, потому что я крепко сжимала губы.

Весь мой план летел к чертям. Я собиралась ударить мужчину по причинному месту, как только он слезет с меня, и попробовать запереться в ванной или туалете, а потом вызвать полицию. Очень давно наша квартира была коммунальной. Брат рассказывал, что последним соседом был запойный алкоголик, буйный алкоголик. Поэтому замки на дверях в туалет и в ванную были довольно надежными, да и сами двери отличались изрядной крепкостью. Во избежание и по причине. Никита, насмотревшись

на соседа, в юности не злоупотреблял спиртным. Поэтому мне было удивительно, что такое с ним произошло и почему он стал выпивать?

Павел очень сильно дернул меня за волосы. Но боли я почти не чувствовала. На меня постепенно накатывала истерика. Выступившие слезы мешали нормальной видимости. Я пыталась себя убедить подчиниться требованиям насильника. Ведь оральные ласки не так страшны и противны, как изнасилование. Правда?

Видимо, мужчине надоело ждать, когда я на что-то решусь. Он выпустил мои волосы и снова наградил сильной оплеухой:

– Я предупреждал, чтобы ты не рыпалась, сучка?
– потеряв терпение, заорал он.

 Я не удержалась на коленях и снова полетела на пол. В тот же самый момент дверь в комнату распахнулась и на пороге показался окончательно захмелевший Никита, увидевший эту сцену и не оценивший ее. Он с криками накинулся на своего кредитора:

– Слышь, ты чего? Мы так не договаривались! Не смей портить девке внешний вид, ей еще мой долг Волжанову отрабатывать!

– Так дрянь сопротивляется!
– попытался оправдаться Павел, выставляя руки вперед и отвлекаясь от меня.

Я не знаю, как смогла в тот момент среагировать так быстро. Говорят, что в критические моменты у человека появляются невиданные возможности. Мол, матери могут поднять автомобиль, придавивший ребенка. Видимо, у меня тоже что-то такое сработало. Я не помнила сам процесс, потому что в следующий миг ощутила себя, сидящей на полу и прижимающейся спиной к закрытой двери ванной. И тут на меня накатила истерика.

Я дрожащими руками извлекла из заднего кармана небольшой мобильный телефон. Казалось, прошла целая вечность, пока я смогла справиться с сенсорным экраном. Смс от Волжанова.

Волжанов!

Его номер мне еще пару дней назад самолично внес в список контактов на сотовом телефоне Никита. Утром я им не воспользовалась, решив лично посетить предпринимателя.

Рука сама потянулась нажать на зеленую трубочку. Несколько гудков и довольный голос на выходе произнес:

– Ада.

– Антон!
– проревела я. И дверь впервые содрогнулась.

– Ада! Что с тобой?
– голос из удовлетворенного быстро превратился во встревоженный.

А дверь вздрагивала от мощных ударов, похоже, Павел не хотел просто так отпускать свою жертву.

– Открой, сука! Хуже будет, - проорал он.

Видимо, ответ Волжанову уже не требовался. Бизнесмен умел быстро делать выводы. А пока несостоявшийся насильник кричал довольно громко.

– Ты где?

– Дома, - на грани слышимости прошептала я. Я глотала слезы, сжимаясь от ужаса. Павел еще что-то кричал. Кажется, кричал и брат. Только я не вслушивалась. Не уверена, что Антон хоть что-то разобрал из моего ответа. Вернее, уверена в обратном.

– Подожди, - услышала его спокойный голос. Интересно, чего мне ждать? Пока мужчина выбьет дверь и снова накинется на меня? Я уже не была так

уверена в надежности замков, дверь ходила ходуном. Я переползла в другой конец ванны, пытаясь сообразить, есть ли тут что-то, чем могла бы оказать сопротивление? Мочалками его закидать, что ли? Сама понимала, что мысли бредовые в голову приходят. Но смесь из ужаса и паники окончательно помутила мой рассудок.

– Маленькая, ты слышишь меня?
– я только молча кивнула, как будто Волжанов мог меня видеть. Не знаю, сколько прошло времени, пока он отсутствовал. Но я по-прежнему сидела, забившись в угол ванной, ревела и держалась за мобильный телефон, как за единственное спасение. Кажется, другого мира для меня в тот момент не существовала. Всем моим миром был этот маленький закуток в обшарпанной ванной комнате.

Мысль позвонить кому-то другому, а лучше в полицию, меня в тот момент даже не посетила.

– Ада, ты слышишь меня?
– мужчина на том конце провода настойчиво повторил свой вопрос.

Я не нашла в себе сил ответить: «Да», лишь прорыдала прямо в трубку.

– Слава Луне!
– в тот момент я не обратила на странное словосочетание особого внимания, как-то было не до этого.
– Послушай меня, Алексей уехал недалеко. Он сейчас вернется. И я тоже скоро буду.

Тогда даже мысль в голову не пришла, что может сделать обычный человек в закрытой входной дверью? Сама видела, как Никита ее закрывал. А дверь у нас прочная, железная.

Антон продолжал говорить что-то успокаивающее. Честно признаться, было не до него. Я бы даже под пытками не смогла вспомнить, что именно он произносил в тот момент. Но его спокойный голос где-то на подсознательном уровне давал моральные силы, помогая окончательно не скатиться в истерику. То есть я находилась в истерике, но более-менее понимала, что вокруг происходит.

Сначала это была бранная ругань между братом и его кредитором, потом очередные попытки выломать дверь в ванную комнату, снова Павел угрожал и оскорблял меня. А затем...

Мне кажется, что произошло небольшое землетрясение. Стены в ванной комнате основательно вздрогнули. Я услышала какие-то удары, крики, стоны, снова стоны... а потом наступила блаженная тишина.

Я услышала осторожный стук в дверь:

– Аделаида Викторовна, это Алексей. Все закончилось. Откройте дверь, пожалуйста, - произнес спокойный мужской голос.

– Милая, открой ему, пожалуйста, - вторил голос в трубке. Я сейчас очень отчетливо слышала Волжанова. Поднялась, как сомнамбула, и послушно подошла к двери. Щелкнул замок. Дверь отворилась. Мужчина тут же отступил и отвел глаза. Я вроде уже не ревела белугой, но сознание было, как в тумане.

Не помню толком что и в какой последовательности происходило. Вроде как Алексей укутал меня в свой пиджак. Зачем? А, да. Я была полураздета. Мысли в голове отсутствовали. Но иногда память услужливо подбрасывала ответы. Я ведь сама недавно сняла футболку, чтобы усыпить бдительность насильника. Интересно, сколько прошло времени? Водитель Волжанова успел меня усадить на кухонный диванчик и вручил чашку с обжигающе горячим чаем. Я машинально сделала глоток. Кажется, обожглась. Но боли, как таковой, не почувствовала. Так, какие-то ее отголоски. Меня ведь били. Должна была саднить губа. Но в данный момент меня это тоже не волновало.