Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают

Драбкин Артем Владимирович

Рота осталась без командования, и половина танков лишилась командиров. Первым делом мы под сильным огнем погрузили раненых на танки и вместе с танками унтер-офицера Хорста и фельдфебеля Шольца поехали назад. На дороге был полный беспорядок. Повсюду бегали потерявшие ориентацию солдаты из полевой дивизии Люфтваффе, у которых здесь были позиции и которые приняли здесь их первый бой.

Дивизии Люфтваффе были созданы из избыточных солдат Люфтваффе. Зондеркоманды были привлечены для того, чтобы прочесать все части Люфтваффе в поисках лишних солдат или солдат, без которых можно было

обойтись. Эта акция называлась у солдат «Похищение героев». Вместо того чтобы распределить этих солдат по имеющимся резервным дивизиям, были созданы так называемые полевые дивизии Люфтваффе. Так как у них не было никакого фронтового опыта в этой жестокой войне, ничего противопоставить русским сначала они не могли.

Продолжение 25 ноября. Один капитан, который хотел остановить солдат и стоял возле нашего танка, неожиданно исчез. Он был просто разорван на мелкие части снарядом, выпущенным Т-34, который появился справа от нас и открыл огонь. Это было жутко! Несмотря на то что по нам велся огонь, солдаты Люфтваффе пытались залезть на танк. Причем спереди, так, что мы не могли стрелять. По нам продолжали стрелять, были новые раненые и убитые. Одному фельдфебелю, который стоял возле танка и пытался навести порядок, взрывом оторвало ногу. Я случайно как раз смотрел туда, где он стоял. Неожиданно он упал на землю, и ноги у него уже не было! Я спрыгнул с танка и вместе с одним солдатом, который пытался перевязать ему ногу, погрузил его на танк. Теперь танк был полностью нагружен ранеными, причем так, что водитель больше не видел дорогу, и мы больше не могли повернуть башню, не сбросив при этом раненых на землю. С трудом нам удалось обеспечить обзор водителю, и мы поехали под постоянным огнем.

Русские танки уже обогнали нас справа, и их больше не было видно. Спустя какое-то время мы приехали к главному перевязочному пункту. Там мы выгрузили раненых. Для фельдфебелей Хааке и Фрая перспективы выглядели не очень хорошо.

Мы немедленно поехали к паре окопавшихся пехотинцев, которые были рады тому, что с ними опять два танка. Один раненный в руку и голову лейтенант-сапер, у которого все еще шла кровь, с двумя солдатами пришел к нам и принял командование. У него также с собой была какая-то еда.

От него мы узнали, что в прорыве русских виновата полевая дивизия Люфтваффе, солдаты этой свежесформированной дивизии.

Наш погибший командир танка, оберфельдфебель Демох, все еще лежал на корме танка, мы хотели похоронить его завтра утром.

26 ноября. Ночь мы провели в танке. Я был у штабного врача на главном перевязочном пункте и узнал от него, что окрестные деревни, Романово, Престистая и так далее, попали в руки русских.

С главного перевязочного пункта я попытался дозвониться в батальон. Это было невозможно. Непонятно откуда пришел приказ вместе с остатками какой-то артиллерийской части, которая поставила свои орудия на прямую наводку, прикрывать главный перевязочный пункт.

Около 10 часов неожиданно появился фельдфебель Шаде на танке командира роты, но самого командира в нем не было, и унтер-офицер Майер. Они принесли плохие новости.

Танк унтер-офицера Очайна был подбит. Где его экипаж, никто не знает. Геренд пропал без вести. Эхтлер, водитель Очайна, теперь в подчинении унтер-офицера Майера. Селли получил ранение в живот, когда спасал раненых, и, говорят, его видели умирающим в каком-то бункере.

Везде творилось черт-те что! Горело все. Горы трупов. Большая часть русских переоделась в шинели Люфтваффе. Больше нельзя было отличить своих и чужих.

Во время огневого налета Сталинских органов один снаряд разорвался прямо возле нашего танка. Взрывом оберфельдфебеля Демоха, который все еще лежал на корме нашего танка, разорвало на части. С танка свисали только его кишки и обрывки его униформы.

Теперь у нас было четыре танка, и наши шансы выбраться живыми из этого дерьма несколько увеличились.

Мы оставались единственными солдатами, которым главный врач еще как-то доверял, и мы получили от него по пять канистр бензина на танк, но должны были пообещать ему, что мы защитим главный перевязочный пункт.

27 ноября. Вчера ночью пришел еще один офицер из 21-го танкового полка, этот полк послал вперед усиленную танковую роту. Теперь нас подчинили этой роте. Нам выдали еще по 100 литров бензина на танк, и мы получили приказ ехать в Баториново.

28 ноября. Тревога в 3 часа утра. Вроде бы русские опять прорвались. Это оказалось неправдой, мы остались на месте. Сегодня днем должно начаться.

Мы выступаем и атакуем вместе с 21-м танковым полком. Была большая проблема: все, и немцы, и русские, были в униформе Люфтваффе. Сначала мы сомневались, но потом открыли интенсивный огонь по – предположительно – вражеским солдатам. Полностью обосранная ситуация. Но потом выяснилось, что все-таки это были русские.

Все эти дни добавили нам злости.

29 ноября. Мы разместились у Ваффен СС, которые понесли очень большие потери от русских в униформе Люфтваффе, в деревне Ижеславка.

Совместная атака ближе к вечеру. В сумерках вернулись обратно и по дороге были обстреляны из противотанковой пушки. Она, вероятно, не была замечена. Мы смогли уничтожить ее двумя фугасными снарядами.

30 ноября. Поехали дальше в другую деревню. Оставались там до вечера. Ночной марш. Опять приехали в какую-то другую часть. Туда прибыли около 23 часов. Заправились и пополнили боекомплект. Фугасных снарядов у нас больше нет. Ночью караулы и прикрытие.

1 декабря. Утром в 7 часов опять началось. Во время атаки сгорел опорный тормоз (управление). Унтер-офицер Штир тоже вышел из строя. Попадание в его танк разрушило боковой передаточный механизм. У Майера проблемы со сцеплением. Ситтер так хорошо застрял в одной яме, что мы сняли с его танка опорный тормоз, установили на наш танк и оттащили его танк в соседнюю деревню. Там мы совсем одни и в безопасности! Легкий, иногда переходящий в тяжелый минометный обстрел. Значит, русские уже не так далеко.

Примечания

Конец ознакомительного фрагмента.