Я, дьяволица
Шрифт:
Когда я сидела за туалетным столиком в только что созданном синем платье и экспериментировала с макияжем, кто-то постучал в дверь шесть раз.
Консультант.
4
Я сбежала по лестнице и открыла дверь. За дверью, небрежно прислонившись к колонне на крыльце, стоял Белет. При виде меня он широко улыбнулся и посмотрел на меня поверх зеркальных солнцезащитных очков.
– Дорогая, – сказал он низким теплым голосом, от которого побежали мурашки по коже. – Ты выглядишь просто прекрасно.
Я
– Спасибо, – пробормотала я. – Прошу, входи.
Белет уверенной походкой сразу прошел в гостиную и стал с любопытством осматриваться.
– Вижу, чудеса создания вещей получаются у тебя без проблем, – улыбнулся он мне.
Я пожала плечами. Это было совсем не трудно – обходилась даже без помощи пальца.
– Теперь ты консультант? Уволился из Распределения? – спросила я. – Быстро же ты переучился.
– Скажем так, за Азазелем был должок, и он помог мне перейти на другую должность. Все ради того, чтобы встретиться с тобой.
– Ясно…
Я посмотрела на Белета, грациозно развалившегося на кушетке. Расстегнутая на несколько пуговиц черная рубашка отличного качества идеально сидела на его таком же идеальном теле. Он мог бы спокойно исполнить старый польский хит «Потому что во мне есть секс» [3] . Черные волосы он убрал назад, снова уложив их в небрежный ирокез. Эбонитовая подвеска, напоминающая мусульманские четки, скрывалась под рубашкой.
Я села напротив него.
– О чем я подумала?
3
Польская песня, визитная карточка певицы Калины Ендрусик, секс-символа Польши 1960—70-х годов. Песня была впервые исполнена в 1962 году.
– Понятия не имею, – ответил он, поигрывая очками.
Его взгляд беззастенчиво скользил по моим ногам. Я поправила платье, прикрывая колено.
– Значит, я могу спокойно думать обо всем, о чем захочу, и никто не прочтет мои мысли? – захотела убедиться я.
– Если только ты сама не хочешь, чтобы тебя кто-то услышал.
Я удивилась:
– Как это?
– Так называемая свободная передача мыслей, по-смертному – телепатия.
– «По-смертному»? – рассмеялась я.
– Мы говорим так в Нижней Аркадии.
Я прищурилась. «Тебе очень идет эта рубашка», – подумала я, с силой подтолкнув эту мысль в сторону Белета.
– Спасибо. Мне она тоже очень нравится. – Он слегка наклонил голову. – Ты быстро учишься.
– Учусь у мастера, – ляпнула я.
Он искренне рассмеялся в ответ.
– Не стоит благодарностей. Очаровывать ты уже умеешь.
Некоторое время мы сидели в тишине. Белет внимательно смотрел на меня, пристально и без смущения изучая каждую часть моего тела. На его губах играла милая развратная улыбка.
– Значит, теперь ты консультант, – повторила я, чтобы нарушить тишину.
– Да, – пробормотал он, переведя взгляд на мое лицо. – Короче говоря, я должен ввести тебя в курс Адовых дел. Объяснить какие-то вещи, которые ты не найдешь в уставе, показать Нижнюю Аркадию, помочь, когда тебе впервые поручат торговаться за душу. К тому же я тот, кто с радостью не позволит тебе чувствовать себя одинокой.
Это не человек, я должна об этом помнить. Это дьявол, и поэтому он такой привлекательный, красивый и сексуальный.
С другой стороны, я сама дьяволица…
– Объясни мне, что значит быть дьяволицей. Я такая же, как и ты?
Он положил очки на низкий столик.
– Нет. Ты не такая, как я. Помни, что ты родилась человеком, у тебя человеческая душа. У меня души нет, никогда не было тела. Я просто часть Бога. Ты же… – он замолчал, подбирая точное определение, – ты – максимум четвертинка.
Четвертинка Бога. Как гордо это звучит…
Белет слегка улыбнулся, заметив выражение моего лица.
– Это не так плохо. Ты тоже принадлежишь Ему. Ты – Его часть.
– Так я отличаюсь от тебя только этим?
– Нет, – рассмеялся он. – Можно сказать, мы с тобой принадлежим разным видам. Я, как и остальные ангелы, возник из огня. Ты из глины. Глина никогда не станет огнем. Ну, самое большее, что она может, – это обуглиться.
Я хотела возразить, но он остановил меня:
– Дело не в том, что между нами есть морфологические различия. Речь идет о совершенно другом складе души. Ты человек. Ты хорошая и плохая, великодушная и завистливая, умная и глупая. Ангелы не такие двойственные, не настолько слабые. Конечно, и мы впадаем в крайности. У нас есть свое собственное мнение, мы также совершаем ошибки, лжем, завидуем, желаем. Мы обладаем всеми вашими слабостями и, можно даже сказать, сильнее их ощущаем. Тем не менее мы можем их контролировать и использовать себе во благо. Хотя, конечно, и у нас встречаются личности, как бы сказать… неприспособленные к жизни. В общем, человеческие проблемы нас забавляют. Для нас нет оттенков серого. Только черное и белое.
– Хм… что-то типа биполярного расстройства?
Белет прямо-таки потерял дар речи.
– Нет, – наконец выдавил он, – мы не сумасшедшие. Мы просто чувствуем… сильнее. Ты должна понять, что в нас больше божественности, чем во всех людях, вместе взятых. Все, что мы делаем, имеет определенную цель.
Я сидела молча, пытаясь все осознать, но это было непросто. До сих пор Ад казался мне местом, которым управляют привлекательные безумцы, убежденные в своей божественности. Нижняя Аркадия обладала всеми признаками человеческой монархии…
Я вдруг поняла, что теперь дьяволица. Эй! Я принадлежу к правящему классу!
– Кроме того, не забывай, что, как и другие, я помню начало знакомого тебе мира, – продолжал Белет. – Я видел, как он возник, я помогал его создавать. Видел, как потомки Адама совершают ошибки. Я учился. Мой опыт несравним ни с чьим другим.
– Ничто человеческое мне не чуждо, – пробормотала я.
– Homo sum, nihil humani a me alienum esse puto, – кивнул он. – Только я не человек.