Я еду домой!
Шрифт:
При этом он достал из кармана портативную радиостанцию «Моторола».
– Надо бы вообще обеспечиться связью, – сказал я. – Так не годится, когда одно радио на группу.
– Том завтра организует сбор денег в поселке, и купим. А пока мобильные.
– Мобильные хороши издалека и без спешки, – сказал я наставительно, словно был тут самым большим специалистом. – А если дойдет до драки, как друг с другом координировать действия?
– Да все понятно, – отмахнулся Серхио. – Думаю, Том решит проблему. Нам
– Так быстро? – удивился я.
– Мы тоже удивились, узнав, что такие случаи уже были. Был настоящий погром в Сомертоне, и разнесли половину складов в промзоне Сан-Луиса.
– Сан-луисские банды?
– На складах – банды, верно, – кивнул Серхио. – Настоящий налет устроили, но никого не убили, только вывезли имущество. А в Сомертоне люди из трейлерных парков постарались. Дошло до убитых с обеих сторон, а пожар тушили почти до вечера – подожгли город в нескольких местах.
– Они вооружены?
– Кое-как, но вооружены. А в Сомертоне они разгромили ломбард, взяли там десятка три винтовок и кучу пистолетов с дробовиками. И с убитых что-то взяли, так что банда стала зубастой.
– И куда делись?
– Покатили куда-то в сторону Ранчо Линч. Машин двадцать, по слухам.
– Кстати… – вскинулся я. – Обещают ввести военное положение, я еще днем слышал.
– Ты отстал от жизни, пока шел сюда, – дожевав сэндвич, вступил в разговор Боб. – Его ввели десять минут назад. Министр обороны выступил по телевидению с речью на тридцать секунд.
– И что сказал?
– Сказал, что все гражданские права отменяются, армия имеет право войти куда угодно, забрать что угодно и увезти кого угодно куда им будет угодно. Право собственности тоже правом не считается.
– А про дороги и аэропорты что-то сказал? – спросил я о животрепещущем.
– Сказал, – кивнул Боб. – На дорогах будут блоки, всех будут проверять на что-то там, а полеты запрещены. Кто полетит без разрешения военных властей – собьют. Запрещены переезды из штата в штат, да и границы округов пересекать без нужды не рекомендуется. Объявлен призыв в национальную гвардию.
– Ну, про гвардию я уже слышал, – кивнул я. – А вот все остальное – новости.
– Вопрос только в одном: кто будет выставлять блоки по всей стране? Где столько войск взять, учитывая, сколько их еще в других странах? – заговорил Майк. – Я служил в Германии и знаю, что там куча наших. А в Ираке?
– Наверное, рассчитывают на национальную гвардию, – сказал Серхио. – О призыве резервистов что-то говорили?
– Нет, – мотнул головой Боб. – Думают, наверное, что через национальную гвардию все пойдет быстрее.
– Национальная гвардия – это хорошо, – согласился я. – Важно только одно: а по домам они не разойдутся, получив оружие и технику?
– Почему это? – удивился моему заявлению Майк.
– Сам посуди. Ты служил в армии, верно?
– Служил, – кивнул он. – В Германии танкистом.
– Хорошо. А теперь представь, что служишь ты, например… в Таксоне. Представил?
– А что? Неплохо, – засмеялся Майк.
– Я тоже так думаю. Близко, в выходные – со своей девчонкой и друзьями. Верно?
– Вроде того.
– И вот начинает черт знает что твориться в стране. Мертвецы оживают и безобразничают на заднем дворе твоей мамы, пачкают стены, воруют белье и через окно грозят ее покусать. Она звонит тебе и жалуется на них, а ротный тебе говорит, чтобы ты не заморачивался, а ехал очищать задние дворы в Скоттсдейле, потому что тамошние жители платят больше налогов и белье у них дороже. Твои действия?
Майк заметно растерялся, помолчал, почесывая в затылке. Никто в разговор не вмешивался.
– Гм… ну… даже не знаю… – протянул Майк в конце концов.
– Видишь? – развел я руками, показывая, что он влип. – А мы говорим о солдате регулярной армии. А теперь представь национальную гвардию, которая по своей сути такое же ополчение, как мы здесь. Все люди семейные, живут поблизости, ситуацию видят своими глазами. Как ты думаешь, чем это закончится?
Майк промолчал, но ответил Боб:
– Кто знает, кто знает. Но твоя картина выглядит реальной. Могут и разбежаться по домам, особенно если власть не сможет взять ситуацию под контроль. Пойдут защищать каждый свой дворик.
Скотт принес тарелку с четырьмя небольшими треугольными сэндвичами, проколотыми деревянными зубочистками.
– Угощайся, – сказал он, потом добавил: – А вот чем буду кормить людей завтра – уже не знаю. Поставщики к нам ездить перестали, так что завтра-послезавтра не останется ни еды, ни пива.
Сделав это заявление, он ушел за стойку, а я сказал:
– Видите? И у меня дома в холодильнике мышь повесилась. Хозяйственная деятельность замерла. Не будет еды – и всей нашей местной обороне грош цена. Друг друга съедим.
Это мое заявление словно громом всех ударило. Похоже, о еде никто не подумал. Привыкли, что еда живет в «Кей-Марте», откуда ее надо привезти. Глубже никто не смотрел. Но это американцы, с ними все понятно. А я о чем думал? Хорошо, собирался улетать, но по всему остальному-то я поразмыслил, что делать, если не улечу, а насчет еды… Вот сейчас: нет еды в холодильнике – поем в баре. А в баре она откуда браться должна? Эх, цивилизация наша…
А сэндвичи, к слову, здесь делать умеют. Я вообще небольшой до них охотник, а здесь всегда заказываю. Обидно будет, если сырье для них иссякнет. Черт, и выпить до завтра нельзя, потому как на службе, а хочется-а-а-а…