Я – Елизавета. Любовь Королевы-девственницы
Шрифт:
– Я никогда не сомневалась, что она похотливая дура, но не ожидала, что до такой степени! Если у нее совсем нет головы на плечах, то где же Меррей?! О Господи! – Елизавета прижала пальцы к вискам, видно, пытаясь унять сильную головную боль. Сесил приподнялся, чтобы кликнуть кого-то из придворных дам, королеве нужна нюхательная соль, но она остановила жестом. – Сесил, неужели Мария не понимает, что невоздержанность тела приведет ее к гибели?! Дарнлей не из тех, кого можно допускать в свою спальню на правах супруга и тем более на трон! Как она может так унижаться перед этим ничтожеством?! Она, королева, превратилась в тряпку, о которую смазливый шалопай вытирает ноги!
Сесил смотрел на бушующую королеву и не мог понять, чего она так бесится? Не сама ли отправила смазливого мальчишку покорять сердце Марии Стюарт, а теперь, когда тот преуспел и даже залез к шотландской королеве под юбку, злится. Поистине, невозможно понять этих женщин, даже таких разумных, как Елизавета!
Он не понимал Марию Стюарт в ее скороспелом увлечении смазливым глупцом и поспешном решении отдаться ему не только душой, но и плотью (или наоборот – прежде телом, а потом душой?). Трудно ожидать, что королеву можно заполучить в постель так же быстро, как простую прачку, тем не менее пустому мальчишке понадобилось всего несколько сонетов, прочитанных с придыханием, томных взглядов, и королева запустила его под юбку, напрочь забыв о своем достоинстве.
Но еще меньше Сесил понимал Елизавету. Неужели приревновала? А ведь казалось, королева давно поняла, что это смазливое, хотя, надо отдать должное его матушке, великолепно натасканное и вышколенное в придворном этикете ничтожество не стоит и мизинца ее прекрасной руки. Как Сесил радовался, когда заметил во взгляде Елизаветы, брошенном на этого рослого хлыща, насмешку. Почему она ревнует красавчика? Мария Шотландская вольна спать с кем угодно, обидно за свою королеву.
– Но, Ваше Величество, Вы жалеете королеву Марию? Если ее постигнут неприятности после такого замужества либо романа, то это будут ее неприятности…
– Сесил! – завопила в ответ Елизавета. – Если ее постигнут неприятности, то расхлебывать их придется мне! Скажут, что это я подсунула королеве Дарнлея! Господи, ну кто же мог ожидать, что у нее не хватит ума разглядеть, что он собой представляет?!
– Возможно, королева просто влюблена… – мягко осадил бушующую Елизавету Сесил. Но та взвилась еще сильнее:
– Возможно?! Да она втюрилась по уши хуже моей прачки или швеи! Вцепилась в него, как кошка в кусок мяса! Готова на все, лишь бы заполучить этого красавчика к себе в постель. Мария отдает кому попало корону, только бы ее трахали по ночам!
У Сесила под париком зашевелились волосы. Елизавета разговаривала, как уличная торговка. И эта женщина читает Цицерона на латыни?! Сейчас ей оставалось только упереть руки в бока. Он смотрел на шагающую широким шагом из угла в угол (верный признак злости) королеву и думал, как быть дальше.
– Ранфолд сообщает, что, будь в тронном зале альков, из него то и дело торчали бы две пары ног – королевы и Дарнлея. – Елизавета повернулась к Сесилу. – Мне плевать на ее альковные похождения! Пусть милуется хоть с последним нищим в любой придорожной канаве, но тогда не претендует на право наследовать МОЮ корону! Свою я завещать женщине, которая в угоду похоти отдаст ее кому попало, НЕ МОГУ!
Ого! А ведь она права, как можно завещать престол той, что так легко разбрасывается даже своим собственным?
– Я запрещу ей вступать в брак с Дарнлеем под угрозой лишения прав наследования!
– Вас никто не поймет. Разве не Вы позволили Дарнлею отбыть к шотландскому двору?
– Кто же мог ожидать, что у королевы так взыграет кровь, что она лишится разума и спутает страсть с делом?
Почему-то Сесилу показалось, что в голосе Елизаветы мелькнула горькая нотка. Жалеет, что сама не может вот так безрассудно отдаться страсти, наплевав на осуждение со стороны, не может позволить себе выйти замуж за любимого человека? Для рассудочной Елизаветы это немыслимо, ведь даже за своего Дадли не вышла, чтобы не давать малейшего повода для сплетен. Хотя, сплетен было предостаточно.
Но, к изумлению Сесила, гнева Елизаветы хватило только до следующего дня.
– Как вы думаете, Мария не может передумать? Вдруг она решит не выходить замуж за это ничтожество?
– Ваше Величество, я Вас не понимаю. Вчера Вы горевали по поводу того, что Ваша кузина сделала неудачный выбор, а сегодня переживаете, что она может передумать?
– Что же тут непонятного? Я подумала, что это ее выбор, но если я не изображу сопротивление, то именно меня обвинят в этом замужестве, скажут, я подстроила и не предупредила.
– Да пусть винят!
– Э, нет! Я посоветовала выбрать будущего мужа из английских джентльменов, обещав сделать ее наследницей. Она подчинилась, что же теперь, завещать корону этому хлыщу с его мамашей Леннокс?!
– Вы можете сами выйти замуж и родить наследника, тогда не придется никому ничего завещать!
Ответом был только бешеный взгляд.
– Надо подумать, как я могу изъявить свой протест, не расстроив, однако, свадьбу.
– Если Вы не желаете, чтобы Мария Стюарт выходила замуж за лорда Дарнлея, то почему бы свадьбу не расстроить?
– Сесил, а еще твердят, что мужчины куда умнее женщин! Я очень желаю, чтобы эта свадьба состоялась, но хочу, чтобы это выглядело словно против моей воли! Неужели не ясно?!
И снова канцлер лишь качал головой. Ай да Елизавета! Замужество против ее воли означало, что она может не завещать Марии Стюарт свой престол.
В июне 1565 года шотландская королева Мария сообщила своей кузине английской королеве Елизавете, что, отвергнув все другие предложения, она решила поступить согласно ее совету, то есть выйти замуж за английского лорда Дарнлея.
Ответ, который передал влюбленной королеве посол Рандолф, шокировал всех. Елизавета требовала… немедленной высылки всей семейки Леннокс обратно в Англию! Рандолф с жалостью смотрел на молодую королеву. Он не очень понимал игру своей собственной, но прекрасно видел, что Мария влюблена в Дарнлея без памяти, хотя тот не стоит и ее мизинца. Королева разрыдалась, граф Леннокс замер, словно пораженный молнией, а сам виновник беспокойства, подбоченясь, объявил, что никуда не поедет, поскольку намерен вскоре жениться на королеве Шотландии Марии Стюарт и стать королем этой страны.