Я это знаю
Шрифт:
Она опять шутила, про тряпочку. Но не шутила про умение увидеть атокая. А грум, с точки зрения предков атлатнов, вовсе и не нужен, вреден. О том, что медальон может быть вреден Сергею напоминали синяки, обильно разбросанные по телу.
– Так зачем вам собирать грумы? Они же бесполезны, перестали работать, отключились.
– Ты про них все знаешь? Вот и мы не знаем. Пусть лежат в надежном месте, так будет спокойнее. У нас лежат не только грумы, да будет тебе это известно. В общем, мы ждем, что каждый человек будет стараться развивать разум, а не цепляться за технику, как за спасательный круг. Могут же люди, допустим, погружаться под воду на сто с лишним метров без акваланга, при этом задерживая
– Откуда у Романа такие связи, что он в состоянии уладить многие сложные и спорные ситуации?
– Ой, да тут же все просто. Ты не забывай, что мы не только видим, но еще и можем. Допустим, у генерала болеет мама, а кто-то, допуститм, Тихон, помогает ей выздороветь. Неужели генерал не будет чувствать себя немного обязанным этому человеку?
– Понял, уловил суть. Вы помогаете людям, в том числе и имеющим вес в обществе. Но как вас еще не поставли на службу государству? Или не сдали на опыты?
– А тебя что, уже завербовали спецслужбы?
– Нет, конечно, зачем я им?
– Сам потом подумаешь, зачем ты можешь оказаться нужен, не глупенький малыш уже, поймешь, если поразмышляешь хотя бы минут пять. Ты же видел, как лечит Тихон. Зачем ему афишировать свои умения. Достаточно порой просто находиться рядом.
Действительно, можно же и не заявлять о своих талантах. Вернее, правильнее не афишировать свои не укладывающиеся в рамки разумного способности.
– Сергей, если ты хочешь внимания, что бы над тобой ставили эксперименты и изучали тебя, то найди фонд «Наследие». Там два руководителя довольно давно интересуются схожей темой. Ничего, в общем , не достигли, только хлопоты получили.
– Нет уж, обойдусь. Ужасно неуютно буду чувствовать себя в роли подопытной крысы. А они что, ставят над людьми опыты, как всякие упыри в фантастическтих фильмах?
– Пожалуй, нет. Они пытаются понять механизм работы. Они научно изучать пытаются, как нестандартные возможности возникают и действуют. Впрочем, ничего у них не выходит. Мы вот и сами не сильно преуспели в понимании всего этого. Скорее, пользуемся методиками далеких предков, ничего и не достигнув почти.
– И все же, кто вы? Для чего вы всем этим занимаетесь?
– Мы стараемся поддерживать равновесие. Природную гармонию. Главный посыл-люди могут все сами. Только должны понять, что сила-в разуме, который они используют на малую долю всех его возможностей. Впрочем, мы такие же люди, и тоже не умеем использоать разум хотя бы так, как его применяли наши предки из Атлантиды. Ты пользуешься сейчас вещью, не понимая что она из себя представляет, как работает и для чего нужна. Мы против такого использования. Сказать если простыми словами-это артефакт с кучей возможностей. И мы за то, что артефакты должны исчезнуть. Если люди научатся такие вещи делать самостоятельно-тогда другое дело. То что будет создано-будет иметь понятный механизм действия.
– Лиза, дико все же звучит из твоих уст сама подача материала. Словно вы никакие и не люди. Ты же такая, как я, как Настя, как все другие.
– Извини, да, тут ты прав. Мы тоже люди, конечно же. И я потому и плакала сегодня, что ощущала себя маленькой запутавшейся девочкой, такой несчастной и беззащитной перед трудностями.
– Вот, давай теперь про тебя. Только не про слезы. Что видишь ты, Лиза? И что ты можешь?
42.
Она снова замолчала. И смотрела на собеседника, будто загнанный в угол, беззащитный ребенок. Видимо,
– Сережа, сейчас я очень несчастная девушка, которой надо сделать очень-очень трудный выбор.
Сергей молчал, глядя на то, как девушка покусывает губы и теребит в пальцах поясок от халата. Что же такого она может и видит, если про это так трудно рассказать?
– Я специализируюсь, смешное слово, но подходит, на семейных отношениях, скажем так. Я могу видеть беременных женщин, я могу где-то с третьего месяца беременности определить пол будущего ребенка. Я знаю, правильно ли развивается плод. И я, как Тихон, могу помочь, если что-то идет не так. Не сильно, я не могу как он. Мне, как и ему, достаточно просто побыть рядом с женщиной, которая беременна. Не надо трогать, шептать молитвы. Если проблема серьезная, то ее почти всегда видят и в женской консультации, сейчас почти все дорожат здоровьем будущего ребенка. К тому же будущие мамочки охотно прислушиваются к советам моим. Умею я втереться в доверие к таким. Всегда можно порекомендовать углубленно обследоваться на определенные вещи. И женщины прислушиваются. Это тебе сложно достучаться до людей со своими плохими новостями.
– Да уж, некоторые даже норовят за такие новости убить. Но я привыкну к тому, что меня будут пытаться изничтожить хотя бы морально.
Было видно, что Лиза напряжена, скована. Хотя и пыталась держаться свободно и непринужденно. И она снова молчала. В очередной раз заваривая и мне и себе кофе. Я уже не хотел его пить, но покорно принял из рук девушки уже третью чашку. Ей была нужна пауза и она ее получала, занимаясь приготовлением кофе для нас. Вот повезло ей. Такую радость видеть, как беременных, готовых стать счастливыми женщин, которые принесут в мир новую жизнь. Сергей же видел противоположное. Людей, которые умрут. Как там шутил не так давно его сосед? Порваный парашют лишает мир одной жизни, а порванный презерватив одну жизнь миру дарит. Лиза продолжала молчать, собираясь с духом. Тихон в нее верил, Сергей тоже рассчитывал, что именно сегодня они все прояснят. Долгий разговор, с длинными паузами. Но все равно это была неизбежная беседа. Не иполучилось бы у Лизы постоянно отмалчиваться и избегать ответов.
– А еще я вижу, какие люди будут счастливы друг с другом. По настоящему счастливы. Вижу совпавшие половинки, тех кто проживет рядом всю жизнь, наслаждаясь отношениями. Знаешь, я ходила к ЗАГСу, смотрела на расписывающиеся пары. Таких совпавших половинок очень мало. Именно тех, кто безусловно будет счастлив в браке. Это выглядит как искорки, проскакивающие между двумя людьми. Веселые такие быстрые искры белые и яркие. Я смотрю на стоящих рядом мужчину и женщину и вижу, будут ли они счастливы.
Она опять потерянно посмотрела на Сергея, не торопясь продолжать. Сердце парня тревожно сжалось. Вот самое важное, что могла сказать Лиза. Могла сказать, но не решалась. Он понимал разумом, он предчувствовал, что она сейчас скажет. И хотел закричать: «Не надо, не надо это говорить, пусть это не будет сказано!!!» Хотел так закричать, но упорно молчал, просто опустил глаза на свои руки, не в силах смотреть на Лизу. Его сердце отсчитывало редкие удары, гораздо реже, чем часы отсчитывали секунды. Сергею пришлось поднять взгляд, потому что Лиза опять начала всхлипывать. И он уже был уверен, знал, какие слова скажет девушка. Ничего хорошего, только плохое, не сулящее никаких перспектив их отношениям.