Я хочу развестись
Шрифт:
Я просидел в машине минут двадцать. Думал, Полина позвонит и попросит вернуться.
На сидении остались валяться фото Вали. Я сгреб их, разорвал и выкинул в урну у подъезда. Задрал голову, нашел наши окна. В спальне свет не горел. Разумеется, это ничего не значило. Вряд ли Поля спит сейчас.
В любой другой ситуации я бы никуда не пошел. Заставил бы ее выслушать все причины, мотивы, обстоятельства, оправдания…
Черт, я был готов оправдываться, хотя вины не чувствовал. Но вся эта грязь вылилась на мою жену.
Вернувшись в машину, я уговорил себя забронировать номер в отеле. Ночевать где-то надо.
Но от одной мысли, что останусь сейчас один, мне поплохело.
Бесчувственный автомат списал деньги с карты и пообещал мне постель в любой удобный момент. Спать не хотелось. Я набрал Пашу Годунова. Единственный неженатый друг, который может спокойно свалить из дома среди ночи. К тому же мой лучший друг со времен универа.
– Здорово, – ответил он после первого гудка. – Случилось чего?
Догадливый. Я редко звонил после десяти. Семья, дети, все такое. Да и на работе я так уставал со всеми говорить, что на лучшего друга редко хватало сил.
Так что его удивление меня не обидело.
– Можешь в бар приехать? – ответил я вопросом на вопрос.
– Могу, конечно. Какой?
Я назвал ему свою гостиницу. Там наливали до двух ночи. Очень удобно.
– Буду минут через пятнадцать.
– Спасибо, брат. Я тоже примерно.
Пашка хрюкнул, но не стал больше ничего спрашивать.
Пятнадцати минут мне хватило, чтобы доехать, зарегистрироваться, закинуть в номер свой нехитрый багаж и спуститься в бар. Кроме меня за столиками ютились еще две парочки, скучающий мужик, явно командировочный, и компания девчонок.
Я отвык от спиртного и не сразу вспомнил, что вообще люблю пить. Обычно я за рулём или слишком устал, чтобы устраивать себе вечеринки.
Зато Пашка быстро напомнил, как мы раньше отдыхали.
– Две текилы, дружище, – бросил он бармену, еще не дойдя до стойки.
Паша бросил куртку на спинку стула, сел и сразу диагностировал:
– Паршиво выглядишь, старичок.
– Зато чувствую себя потрясающе, – нелепо сострил я и криво улыбнулся.
– У вас вроде годовщина сегодня?
– Она.
– Поругались?
Я провел рукой по лицу, вздохнул и сказал:
– Поля хочет развестись.
Пашка махнул рукой. Чтобы конкретнее обрисовать ситуацию, я признался:
– Она думает, что я ей изменил.
Брови друга прыгнули ко лбу.
– А ты изменил? – спросил он, но тут же замотал головой и сунул мне рюмку в руку. – Нет, не отвечай. Выпей сначала.
Я макнул палец в соль, опрокинул шот и укусил дольку лайма. Давно забытый вкус и ощущения. Пашка тоже выпил и дал знак бармену повторить. Передо мной выросла вторая рюмка. Сразу накрыло чувство вины и тревоги.
– Черт, Паш. Мне завтра в офис… – начал я нудеть.
– Ты директор,
– Не хочу я разводиться! – голос я повысил ненамеренно.
Пашка сам виноват. Нахера провоцировать? Друг сморщил нос и поднес палец к губам.
– Не кричи на меня, Стасик. Я пугаюсь.
Бармен тоже все слышал и покивал, соглашаясь с Пашкой.
– Не хочу разводиться, – повторил я тише.
– Изменять Польке тоже, видимо, не хотел?
– Я не изменял! Мать вашу, все это так дебильно совпало.
– Что именно? Развод и измена? Так вроде очень логично они совпали.
Я глянул на Пашу из-под бровей и упрямо повторил:
– Не изменял я ей.
Он поднял руки.
– Я запутался. Поясни мне все с самого начала!
– Черт знает с чего начать…
– С нее!
Он снова сунул мне в руку текилу, и я выпил вторую порцию. Паша осуждающе причмокнул, потому что я не чокнулся с ним, тоже выпил. Он сунул в рот четверть лайма, прожевал и проглотил. Меня передернуло.
Счастливый человек. Я со своей повышенной кислотностью после такого фокуса провалюсь в глубокую изжогу. И будет мне не до развода, лишь бы не подохнуть от гастрита.
– Значит, Валентина добилась своего? – догадался Паша.
Я скривил лицо.
– И да, и нет. Хрен знает, что это было. Она совсем рехнулась.
Я рассказывал Пашке про Валю, которая раньше безобидно пускала на меня слюни и чуть более агрессивно флиртовала в командировках.
– От нее муж ушел. Она в меня вцепилась намертво.
– Уволь, Стасик. Нельзя такое терпеть в коллективе.
– Сто раз тебе говорил, проект она ведет приоритетный. Баба прилипучая, бойкая. Не слезет с заказчика, пока он не заплатит. Вот закончим, тогда и уволю.
– Не поздно?
Я вздохнул.
– Не знаю. Похоже, она Польке звонила, наговорила про нас… – я вздохнул еще раз. – И наделала еще больше. Я, оказывается, в бардачке ее фотки возил.
– Валины? – уточнил Паша.
– Ну не Полькины же.
Дружище пожал плечами.
– А вдруг. Жена у тебя красивая.
– Я тебе сейчас врежу, Пах. Хватит. Поля и в двадцать лет просила сразу удалять все нюдсы. Ей это неинтересно.
– Люди меняются.
На мой бычий взгляд и сжатые кулаки он среагировал очень быстро.
– Ладно-ладно. Значит, ты возил с собой фотки коллеги и ничего не знал об этом?
– Угу. Пока Поля не швырнула их мне в лицо. Вместе с тонной остальных обвинений.
Паша качал головой, причмокивая.
– Потрясающая женщина, конечно, – сказал он.
– Поля?
– Поля – да. Но Валентина твоя – это нечто. Подкинуть боссу в машину картинки, позвонить его жене и рассказать об этом. Знаешь, трусы были бы надежнее.
– Не исключено, что и они где-нибудь лежат. Как козырь.