Я ходила в детский сад

Стрелинская Мариэль

А я тем временем пытаюсь понять докторов. И их ужасный английский. Диагноз тромбоцитопения. Все, что я накопала – вторичный и явный признак не очень хороших болезней. Причину надо искать.

Нам все же дали платную палату. Туда постоянно,

днём и ночью, без стука приходят какие-то люди, практиканты. Им всем что-то надо от нас. Я чувствую себя подопытной мартышкой и хочу убивать. Каждый день рано утром берут кровь. Миша кричит, не дается, все руки зияют дырами. Нам с медсестрами приходится связывать его простынями, и держать. Он бьется как безумный, а я шепчу на ухо, кричу ему, умоляю – просто дать им сделать скорее это. Обещаю, что теперь нас обязательно выпустят. И он сдается, с огромной верой заглядывая мне в глаза…

По ночам, когда сын засыпает, даю волю слезам, они текут, не кончаясь. А что мне еще делать? Сон ко мне так и не идет.

На девятый день доктор говорит, что причину установить не удается и придется делать пункцию спинного мозга. Я прочитала в Интернете: "процедура, которая требует огромной аккуратности и несет в себе огромный риск". Малейшая ошибка грозит параличом. Как это сделают с Мишей – представить не могу, людей со шприцами он не подпускает к себе без яростного боя. Уже больше недели его кормят преднизолоном и капельницами. Он осунулся и похож на скорбную тень. Перед сном мучает меня вопросами, что бывает с людьми после

смерти? Клянется снова родиться у меня.

Та ночь вышла длинной. Я боялась и пункции, и того, что она откроет страшный диагноз. С которым не справлюсь. Когда сын уснул, на последние деньги в телефоне позвонила той, которая могла поддержать.

Мне кажется, две вещи есть, с которыми точно должно повезти в жизни: с врагами и врачами. С первыми мне категорически не повезло, их попросту не случилось. Зато на самого главного врача в моей жизни – Ларису, свезло на всю сотню. Человек помог родить моих любимых мальчишек, несмотря на очень большие проблемы.

Она, услышав мои рыдания, отвечает:

– Так, дорогая. Своими слезами ты сейчас делаешь хуже себе и ему. Хватит жевать сопли, потом ещё успеется, нажуешься… Сейчас, слышишь, ты берешь себя за шкирку и забываешь о деньгах, о любых проблемах, обо всем!? Об этом пусть думают твои мужчины. Так?

– …

– Ёб твою мать! Слушай сюда… Ради него. Забудь о себе. О своих, блять, страданиях. Похер, Марин, если честно! Прям похер, прости. Это как в родах. Ты ж знаешь, рожала. Тебе должно быть сейчас похер на твою личную боль. Сейчас ты нужна Мише. Сильной и спокойной. Он смотрит только на тебя. И от того, что он видит, зависит-будет ли бороться сам. Если ты хочешь помочь ему, он должен видеть в тебе силу и веру.

Конец ознакомительного фрагмента.