Я и мой кот
Шрифт:
“Женись на мне”
— Госпожа! — с изумлением и радостью воскликнул Уитт.
“Да или нет?” — накарябала в ответ дрожащими руками.
Сама не знала, что творю… Но, решение казалось правильным. Много правильней того, что принимала не далее, как день назад. Уитт-то точно не станет принуждать меня к совместным ночёвкам.
— Конечно да, Лина, — опустился он передо мной на колени и преданно заглянул в глаза. — Я счастлив… Все эти годы я жил только одной мечтой, найти тебя…
“Нам нужно идти” — голова вновь закружилась и я поморщилась, сил осталось слишком мало, чтобы вести долгие разговоры.
А
Храм, в котором мы сочетались с Уиттом торопливым браком, не запомнился мне, как и дорога до села, где нас ждали лошади. Мне было безразлично, что там и как дальше будет… Ровно до того момента, как очередная лавина воспоминаний обрушилась на меня.
Тысячу лет назад
Один только взгляд на супруга вызывал такую волну ненависти, что девушка с трудом удерживалась от того, чтобы её не показать. Да и сны ей снились беспокойные. И беседы, которые в них с ней вела красивая девушка, почитаемая Ведающей богиня, не добавляли спокойствия. И чем больше приглядывалась молодая супруга к Даэну, тем больше соглашалась с богиней. Он опасен, настоящий жестокий сумасшедший, который готов уничтожить всё вокруг ради своих амбиций…
А потом, потом он поделился с ней, как с супругой, своими планами на переделку мира и перехода от Великого Колдуна к другому статусу. И она стала ненавидеть его ещё больше. До темноты в глазах, до желания убить собственноручно. Маг, могущественный, и единственный в своём роде, он готов был весь мир стереть в порошок, только бы добиться желаемого. И медленно, но верно двигался к тому, чтобы стать Богом. Зачаровывал будущие жертвы, которые добровольно были готовы лечь под нож… И намекал, всё время намекал на то, что его терпение как мужчины не бесконечно, и он хотел бы много большего, чем поцелуя в щёчку на ночь глядя.
И как же неимоверно злил Таю этот обязательный ритуал с поцелуем в щёчку. Как и с венком из цветов инатэи, который она просто обязана была раз в какое-то время, радостно щебеча, собирав цветы на поляне, на которую переносил её Даэн, сплести и торжественно вручить магу, в знак своей признательности за то, что он её, сирую и убогую, замуж взял.
Как же она ненавидела его за высокомерие к её родным, босякам с улицы. Как ненавидела за то, что он относился к людям, как к расходному материалу. И охотно поддакивала богине, когда та приходила во сне.
Как, в какой момент, ей смогли заморочить голову так, что она решилась на убийство? Ей казалось таким правильным, чтобы тиран Даэн более не жил… Глупую девчонку Боги ввязали в свои разборки и сделали орудием в своих руках. А она тогда этого не поняла, и не поняла бы, не столкнись с Даэном теперь, в другой своей жизни…
Когда Даэн стал готовить ритуал с жертвоприношениями, и вовсе уверилась, что поступает единственно верным образом.
Маг пригласил свою любимую супругу присутствовать при собственном возвеличивании, и Таю не насторожили ни тяжёлый взгляд мужа, ни подозрительный огонёк в чёрных глазах.
Она приняла кинжал, который ей вручила Богиня Майя… И использовала его без колебаний, за что и поплатилась. Ожидая этого вероломного удара, маг прикрылся защитой, которая вернула его обратно. Той, что предала ненавидимого ею супруга…
В каждой из своих коротких жизней, девушка совершила одну и ту же ошибку, оттолкнула ради своих принципов тех мужчин, что любили её без памяти. И твёрдо верила, что поступает верно.
Побег
Ехала следом за Уиттом, и не видела дороги перед собой. Воспоминания вернулись, как и обещал ветер. Воспоминания о той ненависти, которую испытывала когда-то Тая к собственному супругу. О ненависти, которая толкнула её на предательство. Это и вправду был подлый удар в спину. Удар, давший Даэну могущество Бога. И как Ильяс с Майей смогли пропустить это мимо внимания? Радовались горю и бессильной ненависти давнего соперника за власть в божественном пантеоне? И прозевали то, что произошло в тот момент? Ритуал-то был начат… И жертва была принесена, только не та, как предполагалось.
Дух Таи, покушавшейся на жизнь супруга, довольно долго пробыл рядом с телом девушки, чтобы и услышать, и осознать, и запомнить то, что там происходило. Даэн так и не довёл ритуал до завершения — жертвы ушли, освобождённые от влияния мага, не попав под нож. Ильяс с Майей позаботились о том, чтобы ритуала не было… Но они опоздали, смерть девушки, самого дорого для Даэна человека, была более великой жертвой, чем просто ничего не значащие для него люди и маг получил то, что желал. Дорогой ценой получил. И не простил предательства. И затаился. И ждал… И дождался. И отомстил… Мне!
Заслуженно ли? До сих пор считала, что то, что он сотворил со мной, неправильно! Тая была игрушкой в руках Богов. И в его тоже! Неопытная, яростно желающая справедливости и блага для всех, она нуждалась в его защите… А он не защитил от тлетворного влияния Богов-родственников, а потом ещё и ненавидел за то, что мог бы предотвратить, а не сделал! Не так уж и любил, значит, если позволил собственным: злости и обидчивости взять верх. Все его слова — ложь! Абсолютная ложь! Он просто хотел получить свободолюбивую девчонку в полную свою власть! Хотел, чтобы она смотрела на него восторженно и ловила каждый взгляд и слово, как награду.
То, что он проделал уже со мной, говорит само за себя. Ему нужна была моя юная, неопытная любовь и обожание его. А теперь… Теперь душа болит от того, что я их не могу подарить ему. И от той ненависти, что я вновь испытываю к нему! И есть только два выхода, что избавят меня от этой муки. Умереть самой, или убить его. Он недоступен! Он могущественен! Он может прочитать все те мысли, которые я захочу от него спрятать… Он прикрыт своей магией от любого удара. Тогда… Остаётся только один выход… Решусь ли? И что это даст? Малодушный уход от проблем, так манит своей простой… так хочется уйти, и более никогда не возвращаться. Более никто не станет ему помогать с моим возвращением… Так почему бы…
“Даэн” — в горячечном бреду в голове крутилось его имя, вопреки той ненависти, что толкала меня совершить непоправимое.
Каким-то чудом держалась в седле, не выпадая из него и не мешая лошади двигаться туда, куда направлял её Уитт.
— Лина, — обеспокоенно обратился ко мне мой муж. — Ты вся горишь!
“В сёлах останавливаться нельзя” — очнулась на миг от бредового состояния, в котором пребывала, достала табличку и мел, и вступила в беседу. — “Нас сразу найдут… Тебя убьют… А меня…”