Я и мой воображаемый недруг

Алексеева Оксана

Он отмахнулся:

–  А, придумают что-нибудь. Никто не начнет опрашивать свидетелей на другом конце города.

Сережа обмотал тряпкой голову, поднял ворот куртки, а лицо сверху попытался замазать землей, но это мало помогло. Он прокомментировал сам:

–  Попытаюсь как-нибудь до машины добраться, там у него кепка есть. Ладно, решу на месте что-нибудь...

Пусть решает, а мне решать нечем.

–  Я домой пойду, - единственное намерение,

которое я могла в себе отследить.

Мужчина протянул ко мне руку, но я инстинктивно отшатнулась.

–  Нет, Маш. Тебе придется ехать на троллейбусе и тусить где-то возле педа... У меня радиус - километра два, так что тебе придется... Там же где-то наша Танюха живет - напросись в гости.

–  Ладно.

Я пошла первой, потому что просто не могла тут больше находиться.

К Танюхе я, естественно, не пошла - мне не то, чтобы в гости напрашиваться, вообще говорить было сложно. Просто сидела на остановке, потом обошла все магазины и снова вернулась на остановку. Поторчала в кафе - я знала, где тот самый дом, поэтому боялась уйти куда-то дальше. Есть мне не хотелось, но я слишком замерзла, поэтому заказала себе кофе, которое тянула пару часов. Туалетное зеркало мне продемонстрировало страшное зрелище, но люди на меня не оборачивались - значит, моя бледность и бешеные глаза не слишком подозрительны. На куртке я не обнаружила ни одной капли крови, но я все равно ее потом выброшу. Стоимость сеанса у психолога уже совсем не казалась завышенной.

Замерзая на троллейбусной остановке, я прокручивала в голове одну и ту же мысль - я убила человека. Плохого человека с плохими намерениями. Его намерения по отношению к девочке были очевидны, раз в кармане он наготове держал тряпку, но все же он этого не сделал. Может ли быть такое, что он так бы и не решился, остановился бы в последний момент? Я не дала ему возможности остановиться. Но если он не был готов, разве кинулся бы на меня? Любой, в ком были бы сомнения, просто послал бы меня ко всем чертям и ушел бы! В моем случае была стопроцентная самозащита - почему же в груди никак не успокаивается?

–  Ну что, пойдем?
–  Сережа наконец-то появился на безлюдной остановке.

До дома пешком было очень далеко, да и сил к часу ночи уже совсем не осталось.

–  Такси вызовем.

В машине он рассказывал какие-то детали, но мне было все равно. У мужика этого дома куча медицинских справок и неотоваренных рецептов... У мужика этого... У мужика... У мужика этого весь комп забит детской порнографией. У мужика этого есть дача, наверное, именно туда он и собирался увезти... Или прямо там... Нет, мне все равно.

Дома я сказала Сереже только, что если бы его не было, то я бы в этой ситуации не оказалась. Не очень справедливое обвинение, но мне нужно было кого-то обвинить. Он даже не отрицал, и вообще был какой-то притихший. Я бы все выходные продрыхла, но нарисовалась бабулька с пятого, которую так некстати выписали. Она зашла, чтобы забрать свой ключ, потом сходила проверить, ничего ли не пропало - вот прямо так мне и сказала, а затем снова вернулась, чтобы обсудить последние подъездные новости. Она их сама с собой и обсуждала, но после общения с ней голова просто раскалывалась. Хорошо, хоть завтра нет каких-то важных семинаров, к которым обязательно нужно приготовиться.

–  Подъем!
–  заверещал Сережа, как обычно, за минуту до будильника.

Я кое-как продрала глаза, чтобы увидеть ухмыляющуюся рожу висящего прямо надо мной призрака - он часто так делал. Орала я только в первые два раза. Но сейчас вместо крика просто в него чихнула. Он демонстративно поморщился, но потом опустился рядом.

–  Заболела, что ли?

Нос заложен, голова трещит, хочется забиться в уголок и поскулить - точно, заболела. Скорее, от стресса, чем от переохлаждения - слыхала, такое случается. С удивлением увидела, что Сережа мне несет градусник - сводит сосредоточенно брови, боясь уронить.

Я сунула холодное стекло подмышку, а сама поинтересовалась хрипло:

–  Ты чего это такой заботливый сегодня?

Он снова улегся рядом, задумался, а потом заговорил как-то быстро, видимо, давно хотел это сказать:

–  Виноватым себя чувствую, вот! Ухаживать за тобой буду! Вот! Чтоб вину свою загладить. За то, что я есть...

Я сквозь него протянула руку, чтобы взять платок - сопли так и норовили покинуть свое убежище.

–  Да ладно. Я зря это сказала. Ты прав - если бы мы не вмешались, то эта девочка...

–  Но ты чуть не погибла, - сказал он совершенно серьезно.
–  Потому что план был совсем дерьмовый.

–  Тут не поспоришь, - я вытащила градусник, на котором уже набежало 37,7.
–  Сможешь принести мне таблетки?

–  Обнаглела, Ваше Величество!

–  Зови меня "Бэтмен", щенок. И пошевеливайся!

Глава 7. Матрёшки

Две кружки! Целых две кружки с водой он не донес до моей постели, а на третьей я уже не выдержала. Переступила нервно через осколки. И так едва хожу - а еще и убирать теперь!

–  Не-не, - Сережа шел навстречу, не отрывая взгляда от рук со стаканом.
–  Дуй назад. Я уже почти...

Я просто выхватила у него тару, сделала глоток, а лишь потом прошипела:

–  В туалет я хочу, понял?!

Хотя стоит признать, что он очень старался. Не шумел, не шутил, не беспокоил меня. Даже пытался погладить по голове, когда я засыпала - а я почти постоянно засыпала.

–  Ты что делаешь?
–  поинтересовалась я, ощущая ветряное прикосновение к своему больному челу.

–  Чухаю тебя! Жалею!

–  Да я же почти не чувствую, как ты меня... как ты там сказал?

Он тут же улыбнулся и нырнул в меня - болезненное сознание позволяло ему это делать без труда, а у меня сил сопротивляться не было. Теперь я гладила себя своей собственной рукой - ахтунг-ахтунг, вызывайте санитаров!