Я и моя Тень. Книга 1. Гладиатор

Айтбаев Тимур Аскарович

– Так и есть, Мастер.

– По количеству адреналина в его крови и запаху пота, смешенного с аренской пылью, он был в Колизее вчера.

– Так и есть, Мастер.

– И ты хочешь, чтобы я сотворил чудо за эти пять дней, ибо уже на шестой он должен быть готов.

– Именно… Мастер.

– И мой долг будет выплачен, так?

– Если он выживет на следующей битве.

Трубка с рукой исчезают, он затягивается, выдыхает дым, тут же заклубившийся над креслом.

– Договорились, Алиме.

И он встает.

Широкоплечий и накачанный.

В одних штанах с обнаженной грудью. На его спине – татуировка в виде огромного дракона, извергающего огонь и расправившего крылья. Грудь волосата, широка и мускулиста, живот со всеми восемью кубиками. Широкий волевой подбородок с ямочкой; черные, как смоль, волосы, такая же черная бородка, сливающаяся с усами и обрамляющая его рот. На правом глазу – черная повязка. Бицепсы такие, что сам Арни, который Шварценеггер, обосрался бы от увиденного. И рост… он выше меня на голову, хотя я – второй по высоте после Бруно в классе.

– Ты не достоин быть моим учеником, - говорит Мастер и затягивается. – Но уговор есть уговор. Не знаю, что в тебе нашла Алиме, но я ее должник. Долг, как известно, платежом красен, - и он улыбается белоснежными, как жемчуг, зубами. – Даю слово, Алиме, на Арене он не помрет…

Я даже улыбаюсь, слыша такое. Почему-то я сразу понял, что этот чувак реально крутой учитель.

– …если, конечно, до нее доживет.

И тут мне стало страшно.

***

Моя рубашка была разорвана на две части, то же стало и со штанами. Вместо них мне выделили такие же белые штаники с веревочкой вместо ремня, как у Мастера, и забрали обувь. С оголенным позорным торсом я вышел из дома, и мне тут же на спину водрузили тяжеленое бревно.

– Ох твою мать! – заорал я, когда сучок бревна впился мне между ребрами. – И долго мне его держать?

– Держать?! – и Мастер громко заржал. Так громко, что я чуть не оглох.

Он нагибается ко мне, я смотрю в его единственный глаз. Ноги дрожат, я почти падаю.

– Ты не должен его держать, лоботряс. Ты с ним побежишь.

– Шта?!

И я получил такой пинок под сраку, что даже не побежал, нет – я словно полетел. Вперед, с трудом удерживая равновесие.

– Выпускай собак, Алиме! – слышу я из-за спины.

– Собак?!

– Есть, Мастер! – кричит Алиме, и раздается громкий лай.

***

За утро я понял сразу несколько вещей…

Первая – бревно на спине, которое едва ли можно удержать, кажется легким, как перышко, если в то время, пока ты его держишь, вынужден также и убегать от ротвейлеров.

Вторая – Алиме больная на всю голову, иначе не отправила бы меня к этому психу в ученики.

Третья – я вряд ли доживу до Арены.

И четвертая – когда собака кусает тебя в шестнадцатый раз, становится не так больно. Само больно – первый и третий. Потом постепенно начинаешь привыкать…

Мои руки дрожат, я смотрю на Алиме мокрыми глазами. Вся спина окровавлена и полна заноз, ноги искусаны

собаками, а Мастер тащит с кухни большую кружку. Алиме убийственно спокойна и продолжает улыбаться.

– Держи, лоботряс. Это придаст тебе сил.

Я беру кружку. Руки сильно дрожат. Зеленая жижа, похожая на разбавленный в кипятке литр соплей пахнут, как мои носки, если их не менять неделю.

– Что это за хрень?

Меня воротит от одного лишь запаха.

– Пей, лоботряс, - мастер снова засовывает в рот свою трубку и играет грудными мышцами. – На вкус не так плохо, как на запах.

Он солгал.

***

Сложно поверить, но силы мои восстановились довольно быстро. К тому времени, как я допил ту кружку блевотины, руки перестали дрожать, а натруженные мышцы были готовы к продолжению тренировки.

Правда… сам я эту тренировку не особо хотел продолжать.

– Отжимания! – гордо крикнул он и указал рукой на четыре деревянные столба, под которыми было что-то вроде ковра из наточенных клинков.

Я видел что-то подобное толи в каком-то фильме, толи в аниме.

– Принял упор лежа, лоботряс!

Тяжелее, чем отжиматься, было встать на каждое из бревен. Хренов Твистер, твою мать. Отжиматься было уже легче… это я умел…

До того, как мастер запрыгнул на мою спину.

– Ааааааа! – кричу я, практически встретившись с лезвиями лицом. Он был такой тяжелый, что я едва мог удержаться. А об отжимании не шло и речи! – Слезьте с меня! Слезьте!

– Ра-а-а-а-аз! – произнес Мастер и закурил свою трубку.

– Сууууукаааа! – мои руки не выдержали.

***

– Все органы целы, - заявил знахарь, зашивающий мои раны.

– Чудно, - говорит Мастер, протягивая мне кружку с соплями, пахнущую как дерьмо сгнившего мамонта. – Значит, ты готов заниматься дальше.

– Абсолютно, - подтверждает знахарь, отчего я чуть было не роняю кружку на пол.

***

Следующими в списке аттракционов были подтягивания. Специально для этого под турником Мастер с Алиме развели костер. Я больше был похож на червяка, болтающегося на крючке, чем на подтягивающегося человека.

Но чудо-мазь, сделанная из тех же чудо-соплей, что и напиток, который он давал мне после каждой тренировки, сняла зуд и жжение, когда Алиме покрыла ею мои обожженные ноги. Кожа на них местами облезла, где-то вздулись пузыри, где-то они лопались, а пятки и вовсе почернели. Я плакал и пил напиток из соплей, пил напиток и плакал.

***

Прыжки над ямой с кольями оказались легкой забавой по сравнению с тем, что мне пришлось испытать до этого. А ноги, на удивление, совсем не болели. Я их даже не чувствовал. И все бы ничего, если бы Мастер с Алиме не принялись играть в метание камней по движущейся мишени.