Я ищу тебя
Шрифт:
Джини, будто в забытьи, медленно шла в гостиную, где на экране телевизора пел высокий черноволосый бог. С микрофоном в руке, загорелый, мускулистый, в голубых джинсах и рубашке из хлопка, он точно летал по сцене, сопровождая танцем свою песню, и его древний, как мир, порыв неотразимо действовал на Джини. Страсть и властный голос подчинили ее, она упивалась
Оторваться от него – все равно что не дышать. Лицо его похудело, появились морщинки, которых она не помнила, однако, хотя оно потеряло мягкость юности, черты сохранили цельность и обворожительную деликатность, которую она не могла забыть все эти годы. Перед ней было лицо человека с сильным характером и притягательной мужественностью. Ее по-прежнему тянуло к нему.
Звук ее имени на устах Джордана был наполнен такой страстью и желанием!
Значит, он не совсем ее забыл. Она крепко зажмурилась, пытаясь удержать готовые пролиться слезы.
Лучше бы он забыл ее! И ей лучше забыть его, идти своей дорогой. Но как ей, обыкновенной женщине, выбросить из памяти такого необыкновенного мужчину? Со времени их развода, все тринадцать лет, она сравнивала всех знакомых мужчин с ним, и ни одному не удалось вновь заставить биться ее сердце. Ни один не мог сравниться с ним.
Познакомились они в Остине, когда учились в Техасском университете. То было время несогласия и перемен; время, когда старые ценности столкнулись с новыми. Дети-цветы в грязных джинсах, с нечесаными волосами раскинули свой лагерь у дороги на Дрэг, напротив студенческого городка. Жалобные звуки восточной музыки и запах ладана, казалось, навсегда поселились тут. Девушки с длинными волосами носили мини-юбки. Противозачаточные таблетки изменили общепринятую мораль в студенческом городке. Занималась заря новой, многообещающей эры, по крайней мере так писали газеты. Но Джини была девушкой в этом смысле старомодной, ее не интересовали ни психомузыка, ни философия свободной любви, бывшие тогда в ходу, ни, тем более, противозачаточные пилюли.
Соседка по комнате убедила ее познакомиться с Джорданом и договорилась о встрече в одной из гостиных студенческого общежития Кинсолвинг. Оба они ни с кем не встречались, оба не знали, как выглядит другой, но с первого мгновения Джини почувствовала, что эта встреча не простая. Когда она с пышными блестящими волосами до плеч, в черном индейском пончо и изящных ботинках вошла в зал, Джордан стоял среди парней их студенческой корпорации, одетых в одинаковые полосатые рубашки и слаксы цвета хаки. Они толпились у телефонов, поджидая своих девушек, но у нее возникло ощущение, будто он здесь один.
Бесшабашный и впечатлительный, с пристальным взглядом черных глаз – самый неотразимый из всех, кого она знала. Джордан был настолько красив, что казался Джини принцем, сошедшим со страниц сказки. Глаза встретились с глазами, и когда он легкими большими шагами направился к ней, ей почудилось, будто что-то толкнуло ее к нему.
– Вы, должно быть, Джини, – заговорил он низким певучим голосом, от звуков которого таяло все внутри. От него веяло силой и одновременно добротой.
– Да.
Она посмотрела ему в глаза, и когда он медленно и мягко улыбнулся, эта улыбка так изменила резкие черты его лица, придав ему выражение глубокой нежности, что Джини поняла: течение всей ее жизни неожиданно изменилось.
– Вы очень красивы, – сказал Джордан, и она вдруг обрадовалась, что перед свиданием много времени уделила своей внешности.
– Вы тоже, – выпалила она, потому что у нее не нашлось готовых фраз, чтобы выразить, что она имеет в виду. Язык будто прилип к гортани. Она готова была провалиться сквозь землю.
Джордан удивленно рассмеялся.
– До сих пор мне такого никто не говорил. Видите ли, принято, чтобы это говорил мужчина.
Джини проглотила комок в горле.
– Наверно, так и есть, но я не много знаю о том, что принято.
– Вы говорите, что они красивы, всем, с кем впервые встречаетесь? – спросил Джордан, и опять на губах у него заиграла неотразимая улыбка.
– Я… я не знаю.
– Неужели их было так много, что вы даже не помните? – мягко поддразнил он.
От этого вопроса она смутилась еще сильнее и ощутила боль и восторг одновременно. Это мучение и этот восторг наполнили сердце надеждой и страхом.
Позже, вспоминая тот вечер, Джини думала, что только раз в жизни испытываешь ужасную незащищенность первой любви.
Джордан обнял ее за талию, как будто Джини стала его собственностью, и она ощутила тепло его рук. Этот обычный в студенческой среде жест показался ей необычайно интимным, как ласка возлюбленного. Девушка быстро перевела дух, точно тонула в водовороте опасности и острого наслаждения.
– Извините, – начала она и посмотрела на него снизу вверх. – Я ничего особенного не имела в виду, когда сказала, что вы красивы. То есть я имею в виду… я не знаю, что вам сказать. Видите ли, я никогда не хожу на свидания, мне много приходится заниматься. Боюсь, у меня нет опыта.
– У меня тоже.
Джини не была готова к внезапно смягчившемуся тону его голоса: точно бархат прикоснулся к коже. Сердце ее затрепетало.
Они уже вышли на улицу и стояли в темноте у обочины; кирпичное здание общежития неясно виднелось позади.
В сумерках он был другим и внушал ей страх. Лунный свет переливался в его черных волосах, а лицо, едва различимое в темноте, стало загадочным. Хотя Джини не видела его глаз, она чувствовала, как жаркий, волнующий взгляд обжигает ее. Он походил на пирата из более романтичных времен и наверняка был бы неотразим в черном плаще, наброшенном на широкие плечи.
Джордан возвышался над ней, и девушка осознала яснее, чем прежде, как сильно в нем мужское начало. Она едва доставала ему до плеча, и его мощь давала ей приятное ощущение собственной миниатюрности и женственности. И все же она испытывала муки страха. Он сказал, что ни с кем не встречался, и тем не менее у нее перехватывает дыхание, а у него нет…
– Я боюсь, что вы подшутили надо мной, мистер Джекс, – начала она, запинаясь. – Трудно поверить, что вы так же неопытны, как я.
– Но это так, – прозвучал казавшийся шелковым голос. – Обычно я не назначаю свиданий… таким девушкам, как вы. – Он улыбнулся мгновенно ослепившей ее улыбкой.