Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
– Идём, – сжав её руку, произнёс чародей.
Элиза кивнула. Но когда он исчез первым – не вылетел в окно вороном, а просто исчез, как чародейка тогда в молельне, Элиза поймала мой взгляд. И выдохнула:
– Прости меня.
Язык плохо слушался, но я смог выговорить первое, что пришло на ум:
– Отдай кольцо.
Чародейка вздрогнула. Прижала руку к груди.
– Нет.
Валерия била крупная дрожь, ещё немного, и я завалился бы на кровать вместе с ним.
– Расколдуй меня!
Элиза глубоко вздохнула.
– Я просто… я не хотела, чтобы это было так. Я думала…
– Да будь ты проклята!
Чародейка отшатнулась. Прищурившись, глянула на меня и тряхнула длинными влажными волосами.
– Смотри, чтобы я не прокляла тебя, человек.
И исчезла – так же, как и её наперсник.
Я сразу же оказался свободен. Валерий вцепился в меня как клещ и всё шептал, чтобы я защитил его, не отдавал и не бросал, я насилу его успокоил.
Любой лорд в такой ситуации обязательно бы позвал прислугу. Мне, привыкшему полагаться на себя, а не на слуг, такое и в голову не пришло – это меня и спасло. Когда мне удалось выдавить из принца, что с ним произошло, я узнал отнюдь не о том, как злые чародеи издевались над надеждой мальтийской короны. Чародеи, выходило, его как раз спасли. От Рэйана.
После Элизы, после смерти Валентина это было лишь логичным завершением моих бед. Беда, в конце концов, одна не приходит. Так что я в общем-то не сильно и удивился. Да и раздумывать над этим было некогда.
Дом Рэя я знал как свой, потому пробраться незамеченным к калитке с замотанным в плащ Валерием на плече у меня получилось. А там… я знал столичные улицы и лазейки куда лучше аристократов. Лорды устроили патрули по всей столице, но в трущобы они и раньше нос не совали. Куда им! По подворотням, петляя, я и выбрался за город.
Если что-то я понимал, так это то, что сэр Джереми будет на моей стороне – значит, Пчелиная Заводь была пока самым безопасным местом и для меня, и для принца.
Пробраться туда незамеченным, миновав по дороге патрули почему-то пограничников, чьё место вообще-то было на границах, я смог. Зря, что ли, я столько раз сбегал в детстве!
И как десять лет назад, лорд Джереми встретил меня у приметного оврага неподалёку от Заводи.
– Явился, – выдохнул он и окинул меня тяжёлым взглядом.
Я выпутал из плаща заснувшего принца, и глаза опекуна расширились от удивления.
– Да ты полон сюрпризов, мальчик! Оправдайся ещё, что не зря у Боттера сидел, – хмыкнул он, забирая сонно завозившегося Валерия. – Идём скорее, Его Величеству нужен врач.
И всю дорогу – вплоть до усадьбы – я чувствовал на себе взгляд синих глаз. Не Элизы – её волколака. Но я слишком устал, чтобы отгонять его или выслеживать, устал даже думать и мог только брести вслед за лордом Джереми.
А мой опекун ничего не заметил.
Глава 12
Невеста. Из записок Элизы Северянки
Чародеи не умеют любить. Мы собственники, и дарить кому-то всего себя, отдаваться со страстью, с самопожертвованием – никогда. Мы все такие, весь наш род. Мать до последнего не сделала ничего, чтобы помешать Валентину увести меня, – а она не могла не знать, что из этого выйдет. Но она не захотела зависеть от магии и предпочла смерть. О моей судьбе, интересно, она в тот момент думала?
Зак с самого начала воспитывал меня как свою спутницу, любовницу. А сам любил ли? Нет. Он просто до безумия устал от одиночества. А я была всего лишь единственным в мире чародеем, кроме него, и потому единственной, кто мог его понять. Мы, как два изгоя, одинаковые. Да, он заботился обо мне, он осыпал меня подарками – они ничего для него не стоили. Но если что-то или кто-то вставал между нами – он уничтожал это, избавлялся как от помехи. Он носил меня на руках – как драгоценность, как ребёнок таскает за собой бездушную, но любимую куклу. И вряд ли ребёнку понравится, если кукла действительно оживёт.
Справедливости ради я относилась к Заку так же. Меня совершенно не интересовало его мнение, меня не заботило, что он обо мне думает. Мне нравилось спать с ним – мы устраивали бешеные оргии, мы получали от них бездну сил. Нам было неплохо друг с другом. Но я тогда ещё не знала одиночества – настоящего, когда действительно некому поплакаться в жилетку, да так, чтобы этот кто-то тебя понял. И поэтому наши отношения я не ценила. Хотя все вокруг были уверены, что мы с Заком любим друг друга.
Но я уже знала, что бывает другая любовь – с самопожертвованием, с отдачей, когда тебя просто любят, а не используют. Её я потеряла и потому вспоминать не хотела. Кольцо де Креси легло в драгоценный ларчик, который я возила с собой, но никогда не открывала. Такая любовь, как дар богов, бывает лишь раз в жизни.
После эскапады с мальтийским принцем Зак напомнил мне о клятве. «Ты уже достаточно взрослая, Элиза, и должна понимать, что клятва для чародея – его суть. Есть две вещи, без которых мы умираем, – любовные утехи и клятва правителю. Подумай об этом, и поскорее». Я понимала, что Зак мягко намекает о необходимости как-то оправдаться в глазах Овидия. Да, чародеев любили в Овидстане, но только когда они оказывали ему услуги, а не когда воровали чужую добычу. Зак считал, что я должна принести клятву Аджахаду. «Мы оговорим с тобой все условия, Элиза. Ты поклянёшься в моём и только в моём присутствии. Поверь, из мальчика выйдет отличный правитель. Надим – лицемер, а Амир, сама знаешь, слишком мягок. Слабак».
Так что по возвращении в Овидстан Зак отправился к королю оправдывать меня и выслушивать очередные приказы: надвигалась война, и чародей, конечно, принимал в ней деятельное участие. А меня оставили отдыхать и думать.
И я подумала.
Амир, старший принц Овидстана, не поддерживал военные планы отца. Он считал, что укреплять собственное королевство важнее. С появлением в Овидстане чародея государство действительно процветало – достаток жителей увеличился, улучшились дороги и храмовники перестали вопить о том, что король обязан субсидировать их храмы. Насчёт последнего Амир, правда, подозревал, что Заккерий просто запугал сребролюбивых святош. Но они успокоились, и это было главным.
А ещё Овидстан на долгие годы забыл о восстаниях свободолюбивых провинций: после того, как чародей утопил богатую Славну в крови, отделяться от Овидстана уже никто не хотел.
Амир был согласен, что чародей действительно стал благословением для их земли. Но отец не вечен, как не вечен и Заккерий, а силой не решишь все проблемы. Да, столица процветала, но король давно не был в Нижнем городе, а там свирепствовали болезни, которым магия чародея не давала выйти за пределы Нижних ворот. Отец же просто забыл про этих людей, предоставив их своей судьбе. Зачем, ведь большая часть – Средний, Верхний города в столице, как и в других провинциях, – жила хорошо. И на каменоломнях работали теперь рабы: мальтийцы или западники, а не южане. Всё совсем неплохо на первый взгляд.