Шрифт:
— А потом, ваша светлость, вы изволили ругаться неизвестными словами…
— Ну славно — хоть никто ничего не понял.
— Ну так-то бы оно и случилось, если бы не оказавшийся рядом протокольный дроид… — На лице моего специалиста по обеспечению безопасности блуждала тщательно скрываемая тень злорадства: для нее единственным приемлемым способом отомстить своему лорду и судьбе было рассказать ему всю правду. Это не совсем то, чего жаждала душа — лучше бы, конечно, пинка дать — но мудрые умеют радоваться и малому. А специалист по безопасности считала себя мудрым человеком.
— И что же этот дроид запротоколировал?
—
— Ого, как я завернул-то… И что барон?
— Барон сказал, что вашу жизнь спасло только то, что он точно определил тип яда: этот нейротоксин сильно влияет на мышление и память, и если бы не это обстоятельство, то дуэль состоялась бы немедленно, несмотря на его преклонный возраст и ваше состояние.
Блин, неудобно-то как — обидел старика ни за что ни про что, а он мне, получается, жизнь спас… а, впрочем, фиг с ним, не до него сейчас — займемся ревизией обстановки…
Так… нахожусь я в комнате размером со средней паршивости футбольное поле, обстановка навевает мысли о всяких Людовиках, Версале и умном слове барокко, лежу на кровати метров, наверно, пять в поперечнике, которая просто ломится от всяких вычурных финтифлюшек. Кровать и прочая обстановка решены в двух цветах, белом и красном: белый варьировался от снежного до платинового, а красный — от пурпура до ярко-алого.
Над головой — куполообразный потолок с изображением эпической батальной сцены, где на фоне взрывов, пламени и груды тел в непонятных доспехах окровавленный и до жути героичный юноша со взором горящим как бы зовет за собой… наверно, в атаку: доспехов на вьюноше не было, вместо оружия был подранный и подпаленный ярко-алый флаг, на котором вставала на дыбы какая-то белая геральдическая зверюга — похоже, грифон. Стена напротив кровати отсутствует, вместо нее — окно во всю эту самую отсутствующую стену, в окне виднеются кучерявые белые облачка и зеленые верхушки какой-то растительности.
В комнате также присутствовала блондинистая девица самого решительного вид, облаченная в красно-белый… китель? ливрею? и некий агрегат, более всего напоминающий реквизит к фильму «Роботы-убийцы с Марса» 70-х годов.
На мой закономерный вопрос «а ты кто?» девица представилась «специалистом по личной безопасности», а загадочный агрегат рекомендовала как «медицинский дроид». А все это вокруг, если ей верить, было моей спальней в моем же личном имении, куда меня доставили после попытки отравления.
Осталось ответить на вопрос, зачем кому-то могло понадобиться травить меня, Александра Флима, или просто Алекса, 24-летнего жителя Москвы, гражданина РФ, безработного, непривлекавшегося, неучаствовавшего, несостоящего и так далее и тому подобное. И откуда у меня взялся замок и специалистка по личной безопасности с дроидом в придачу.
День завершался совершенно буднично. Закончив создавать
Спор выдался жарким — я долго и упорно доказывал кому-то на форуме с ником Nemezis, что даже если перенести человека в абсолютно незнакомый мир — все будет зависеть только от его способностей, а не от среды, если эта среда позволяет человеку выжить хотя бы в теории. Убедительной победы не получалось, и поэтому, в шутку согласившись «при случае доказать на практике», я, слегка раздраженный, отправился спать.
А потом был тяжелый сон, у меня последние лет двенадцать вообще не бывало кошмаров — можно сказать, повезло — и тут нате. Я то ли падал, то ли летел куда-то, подо мной бушевало море лимонно-желтого пламени, по которому периодически прокатывались гигантские багровые волны, покрытые седыми бурунами дыма. Я не ощущал жара, но чувствовал, как с каждой секундой устаю все больше.
Волна багрового, почти черного пламени накрыла меня, и с ней пришли тьма и тяжесть. Становилось все тяжелее и тяжелее, хотелось закричать, но не получилось даже вздохнуть. Ощущения времени не было — казалось, это длится вечно. В сознании вяло теплилась надежда, что скоро проснусь, вот-вот проснусь, и все. И поэтому, когда внезапно обрушились дикая боль, свет и невероятная какофония звуков, эхом отдававшихся в черепушке, это было воспринято как избавление — в глаза бил яркий свет, какой-то старик в феерическом тюрбане пытался лить мне в рот какую-то гадость, вокруг бегали люди, что-то кричали, вдалеке слышался вой сирен. Из последних сил отпихнув старика, я провалился в забытье.
Таэр сидела у изголовья своего лорда и пыталась понять, что с ней будет дальше. За те четыре дня, что прошли после покушения, она успела передумать много всего и вымотать себе нервы почти полностью. Произошедшее воспринималось как беспробудный кошмар, где только на третий день забрезжил лучик надежды на пробуждение.
Сначала все думали, что лорд вот-вот умрет. Это означало как минимум крест на ее карьере и как максимум обвинение в пособничестве, с перспективой в виде каторги в худшем случае или расстрел в лучшем. Она провела трое суток без сна, напоминая собственную тень.
Допрашивали по восемь-десять раз на дню. Еще по дороге в больницу полицейские, предельно вежливые и сами бледные от перспектив расследовать убийство лорда, опасаясь навлечь на себя гнев великих домов как успешным, так и неуспешным расследованием.
В больничном коридоре возле палаты экстренной реанимации к ней подошли люди с удостоверениями Собственной Разведки Дома Файрон и сделали прозрачные намеки на ее судьбу, если важная информация покинет пределы семьи. Дальше череда допросов и угроз слились в один огромный ком проблем, который, казалось, вот-вот раздавит Таэр и оставит от некогда успешного молодого гвардейца жалкую каторжанку или же могилку с номером арестанта вместо имени.