Я, маг! Трилогия

Казаков Дмитрий Львович

Он взял один из факелов, и вскоре в атаноре запылал веселый желтый огонь. С треском он начал пожирать смолистые дрова, и забулькали, задвигались жидкости в многочисленных емкостях на столе.

Хозяин был целиком увлечен работой, даже что-то насвистывал себе под нос. Харальд осторожно, стараясь не шуметь, провел лезвием по одной из линий магического рисунка. С легким шорохом та исчезла с поверхности камня. Обычный клинок не причинил бы заклинанию никакого вреда, сколько ни ковыряй, нож же из небесного металла справился наилучшим образом.

Потеряв

целостность, узор-заклинание сразу перестал действовать. Неприятное ощущение в сердце тотчас исчезло, Харальд вновь задышал полной грудью.

Иерам, продолжая бормотать, толок что-то в ступке. Он не услышал, как пленник легко, одним прыжком, покинул колодец и оказался рядом. Мгновение Харальд размышлял, как поступить с хозяином, затем вспомнил, что тот все же помог ему сбежать из замка Хельги. Вместо тычка лезвием фон Кадаш получил удар рукояткой ножа по затылку.

Тощее тело упало беззвучно. Из опрокинувшейся ступки высыпался серый порошок. Харальд осмотрел одежду Иерама и быстро отыскал ключ от лаборатории. Подобрал меч, взял один из факелов, и вскоре беглец уже закрывал тяжелую дверь снаружи.

«Ничего, выберется! – думал Харальд, поднимаясь по лестнице. – Или слуги его хватятся. Найдут!» Ключ он бросил там же, у самой двери.

Поднявшись в жилые помещения, постарался принять самый беспечный вид. Спокойно, не ускоряя шага, поднялся к себе в комнату, где забрал вещи.

Конюхи встретили его удивленными взглядами.

– Что уставились? – бросил Харальд надменно, – Давайте лошадь, вон ту, серую.

– Не было приказа хозяина, – набычился старший конюх, могучий мужик, статью напоминающий медведя.

– Ты забыл, кто я? И что моих приказов ты тоже должен слушаться, – высокомерие родовитого, причем родовитого в своем праве, столь явственно читалось на лице голубоглазого гостя, что старший конюх не посмел ослушаться.

У ворот случилась та же история: Харальда не хотели выпускать. Пришлось напомнить, как он попал в эти стены. После этого стражники присмирели и хоть и нахмурились, но ворота открыли.

Прогрохотал под копытами подъемный мост, и Харальд неспешно, сдерживая желание помчаться во всю прыть, поехал на запад, в сторону реки. Лишь когда замок скрылся за деревьями, он развернул жеребца мордой к югу и перешел в галоп.

Он проезжал мимо полей, голых и сырых, мимо лесов, что готовились сбросить листья, а пока красовались алыми и желтыми нарядами. Деревни старался объезжать стороной, дабы никто не рассказал преследователям об одиноком всаднике. В том, что погоня будет, Харальд не сомневался.

На следующий день река повернула на запад, а он ехал все так же сторожко. Успокоился лишь добравшись до Тарни, небольшого города, знаменитого мостом, что простирается над гладью Пьяной реки почти на сто саженей. Тарни находится вне Владения Хельги, о чем путнику сказал флаг – черная волчья голова на белом фоне. Герб рода Слик, вассалов Владетеля Олава.

К этому времени наступила настоящая

осень. Солнце не показывалось совсем, с похожего на старую дерюгу неба сыпался холодный дождь. Харальд простыл в пути и остервенело чихал.

Едва въехав в пределы городка, он наткнулся на небольшой постоялый двор с вывеской, украшенной изображением стоящей на хвосте рыбины и веселым названием «Пляшущий лосось».

Харальда бил озноб, и он не стал искать другого пристанища. Со стоном слез с коня, отдал поводья подбежавшему слуге и отворил темную от старости дверь.

Хозяин, толстый словно хряк и такой же розовый, встревоженно поглядел на постояльца. Выглядел тот неважно, лицо бледное, глаза лихорадочно блестят, шатается, только что не падает.

– Лучшую комнату, – прохрипел Харальд, в руке его блеснула золотая монета. – И лекаря.

– Проходите сюда, – ухватив желтенький кругляш, толстяк проявил чудеса проворства. – Да, на лестницу. Сейчас позовут травницу.

Вскоре Харальд оказался в просторной и теплой комнате и лежал в постели. Потом появилась травница – тощая старуха. Пощупала лоб, заглянула в глаза и горло, потом ушла, оставив горячий и горький, пахнущий травами настой.

Два дня провалялся Харальд в горячке и лишь на третий спустился в общий зал. Выдал толстяку еще монету, и устроился за столом вяло ковыряться в тарелке с тушеной рыбой.

Народу было немного, лишь пировала небольшая, но шумная компания. Пиво там лилось рекой, а взвизги девиц легкого поведения заставляли Харальда вздрагивать.

Когда он с грехом пополам одолел половину блюда, от стола гуляк поднялся мужчина и, нетвердо ступая, двинулся в сторону одинокого гостя.

– Почтенный, – пророкотал он, дыхнув на собеседника пивом и луком. – Мы приглашаем вас разделить наше веселье! От всей души! Мы про-овожаем друга и хотим, чтобы все вокруг веселились.

Приглашающий оперся руками о стол, помогая себе не упасть, и тот скрипнул под немалым весом. На бедре мужчины висел изрядных размеров кинжал.

– Не имею желания, – ответил Харальд, поднимая голову. Его спокойный взгляд уперся в мутные карие глаза, в которых после некоторой паузы появилось недоумение.

– К-как? – кареглазый нахмурился, на гладкий лоб набежали тучи морщин. – Ты меня, то есть нас, не уважаешь?

Из двери на кухню выглянул перепуганный хозяин и тотчас скрылся.

– Нет, – ответил Харалъд медленно и встал. – Не уважаю.

Аккуратно обойдя замершего столбом мужчину, он двинулся к лестнице. Но уйти ему не дали. Сильный рывок за рукав, и Харальд вынужден был остановиться. Еще рывок, и пришлось повернуться к кареглазому. Лицо того оказалось перекошено от ярости, он судорожно вцепился оскорбителю в рукав и не желал отпускать.

– Ты чего? – спросил Харальд миролюбиво. Драться не хотелось, да и сил особенно не было, – Отпусти.

Краем глаза заметил, как сбоку приближаются остальные гуляки. Мрачные и решительные, явно готовы научить любого уважению к себе.