Я – меч, я – пламя!
Шрифт:
– Скажите, товарищ Стрельцова, вы уверены, что мы не должны начинать разработку этого оружия?
– Как я уже писала, товарищ Сталин, это оружие такое же бесполезное, как химическое или биологическое. Единственное его достоинство – никто не применит атомное оружие против тебя. Цена его – колоссальна. Поэтому, с моей точки зрения, самая разумная тактика – не давать его создавать другим, а коль случилось, создавать с минимальными затратами небольшое количество. Это деньги, выброшенные на ветер.
– Деньги, потраченные на оборону, на неприкосновенность Советского государства, называть выброшенными на ветер – это глубокая ошибка, товарищ Стрельцова…
– Единственным способом доставки такого оружия в ближайшее время будут только бомбардировщики. Поэтому развитая система
– Ваша докладная по развитию системы ПВО детально изучена руководством РККА и в основном одобрена. Были жаркие споры, но это уже в прошлом. На основе докладной разрабатывается план развития ПВО страны. Не надо думать, что ваши записки выбрасываются в мусорный ящик, товарищ Стрельцова. Однако в вопросе урановой бомбы сделанные вами выводы слишком пассивны. Может, они и правильны с точки зрения экономии народных средств, но со стратегической точки зрения сидеть сложа руки – это ошибка.
– Я убедительно прошу только одного. Можно проводить любые подготовительные работы, но два слова – «урановая бомба» – должны знать в стране только те три человека, которые знают их сегодня. Ведутся работы по организации добычи урана – ответственные товарищи должны знать, что уран будет использоваться в производстве бронебойных снарядов и пуль. Организован институт по выделению радиоактивного изотопа из урана – все его работники должны знать, что радиоактивность вредна для здоровья, поэтому правительство поставило перед ними задачу – извлечь вредный изотоп. Патроны и снаряды, изготовленные из урана, не должны вредить здоровью бойцов РККА. А вот когда мы этому научимся и вредного изотопа насобираем килограмм двести – двести пятьдесят, тогда можно будет всем сказать: из этих радиоактивных отходов мы сделаем урановую бомбу.
– Вам нужно подумать о работе учителем, товарищ Стрельцова. Вы нам как нерадивым ученикам одно и то же повторяете. Но я рад, что наши позиции совпадают и вы не возражаете против начала подготовительных работ.
Второй раз они встретились осенью, после того как Оля подготовила свою последнюю докладную с рекомендациями в области продовольственной безопасности, сельского хозяйства и строительства. Рекомендовалось ввести в севооборот несколько новых культур. В северных районах Нечерноземья, на площадях со средней урожайностью десять центнеров зерновых с гектара и ниже, перейти на выращивание топинамбура как технической культуры для производства этилового спирта и кормовой для животноводства. В перспективе большую часть производства этилового спирта в стране перевести на топинамбур, освободив соответствующие объемы зерновых и картофеля для продовольственных нужд. В южных районах страны, обеспеченных влагой, часть площадей занять под сою и кукурузу.
В качестве поощрения колхозников рекомендовалось в колхозах, выполняющих план, выделять семье колхозника для ведения подсобного хозяйства от двадцати пяти до пятидесяти соток земли с возможностью торговать излишками продукции на колхозных рынках в пределах области.
По строительству предлагалось в силу острого дефицита кирпича и цемента внедрить метод деревянного каркасного строительства с наполнением саманом в комбинации со скользящей опалубкой. Даже расчеты были приведены. Оля утверждала, что данная технология не панацея, но «расшивает» три узких места в капитальном строительстве. Транспорт, кирпич, цемент. А это значит, что при тех же мощностях, увеличив лишь выпуск кровельных материалов, можно резко поднять объемы строительства.
Разговор был короткий.
– Товарищ Стрельцова, кто, по вашему мнению, и как должен докладывать об этих материалах?
– Лучше всего будет, если я доложу.
– И как вас представить? Студентка-радиофизик будет учить профессоров сельхознаук?
– Представьте меня как работника НКВД, вернувшегося из командировки в САСШ. Я надену форму, немножко загримируюсь, чтобы никто не узнал. К мнению НКВД у нас все прислушиваются, даже профессора сельхознаук.
– Ну что ж… давайте попробуем.
Через неделю они собрались в гораздо более представительном составе. Оля не
Заседание начал Сталин:
– Товарищи, мы собрались сегодня обсудить доклад по вопросу улучшения дел в сельском хозяйстве, подготовленный нашими сотрудниками внешней разведки. Давайте дадим им слово. Товарищ Артузов, введите присутствующих в курс дела.
– Товарищи ученые, сейчас перед вами выступит наша молодая сотрудница, которая, выполняя задания советского правительства, работала определенное время в САСШ, где самостоятельно провела анализ, с результатами которого сейчас вас ознакомит. Я передаю слово Надежде Павловне.
– Спасибо. – Ольга встала. – Товарищи ученые, я постараюсь надолго не задерживать вашего внимания. Вначале освежу в памяти несколько цифр, которые вы либо знаете, либо обязаны знать.
От ее голоса в кабинете заметно упала температура. Молодая женщина непонятного возраста с иссиня-черными волосами до плеч и с холодными, пронзительными глазами, очерченными темными тенями, смотрела на собравшихся характерным взглядом опытного следователя. От такого взгляда у любого гражданина начинали трястись колени, и он судорожно вспоминал, нет ли за ним грехов. Оля начала перечислять цифры валовых сборов кукурузы, сои в Южной и Северной Америке, а также топинамбура в Австрии, САСШ и Канаде. Затем коротко коснулась использования этих культур в пищевой и перерабатывающей промышленности.
– Товарищи, закономерно возникает вопрос: какой вклад нашей страны в мировой валовый сбор этих культур? Страны, занимающей одну шестую поверхности суши и удерживающей лидерство по количеству пахотных земель.
Она замолчала, неторопливо переводя взгляд с одного лица на другое. Каждый, кто встречался взглядом с ее ледяными пронзительными глазами, судорожно пытался найти что-то в лежащих перед ним на столе бумагах.
– С удивлением находишь ответ на этот вопрос – ноль целых ноль десятых процента. Наша страна этих культур в промышленных масштабах не выращивает. Кто отвечает за такое состояние дел? Я думаю, подавляющее большинство ответственных товарищей собрались за этим столом. Как охарактеризовать такое на двадцатом году Советской власти? Ища ответа на этот вопрос, мне не пришлось долго думать. Потому что известно только одно слово, адекватно отвечающее на поставленный вопрос. Саботаж! В конце своего доклада хочу ознакомить вас, товарищи ученые, с моими рекомендациями руководству страны по исправлению положения. – Голос молодой женщины заметно повеселел. Она сделала небольшую паузу. – Пункт первый. Руководство и ответственных работников сельскохозяйственных научных учреждений арестовать и отдать под суд как саботажников и вредителей. Пункт второй. Перевести соответствующие научные учреждения на казарменное положение. Обязать новое руководство в двухмесячный срок разработать перспективный пятилетний план внедрения вышеозначенных культур в севооборот климатически соответствующих им регионов страны, а с весны следующего года приступить к его практическому выполнению. Пункт третий. Вынести сельскохозяйственные научные учреждения из Москвы в регионы, соответствующие им по профилю. К примеру: подразделения зерновых культур – в Кубань, соя, кукуруза – Кировоградская область, картофель – Минская и так далее, принцип, думаю, всем понятен. Мне кажется, в Москве у товарищей ученых слишком много занятий, имеющих мало общего с их служебными обязанностями. У меня все, – жизнерадостно сообщила докладчица.
Видно было, что сделанные предложения заметно подняли девушке настроение. Но из собравшихся в кабинете, похоже, лишь Сталин разделял ее оптимизм. Во время доклада вождь ходил по кабинету, попыхивал пустой трубкой и прятал в усы улыбку.
– Если к товарищам из разведки нет вопросов, то, думаю, следует их поблагодарить за проведенную работу. Хочу особо подчеркнуть, работу инициативную, выполненную за счет своего свободного времени, сна, дополнительно к основному заданию, с которым они успешно справились. Я думаю, мы товарищей отпустим, у них много другой важной работы, а с вами обсудим доклад и услышанные рекомендации по исправлению положения.