Шрифт:
Видимо, молодёжь во все времена испытывает неутолимую страсть к музыке. Возможно, что это единственная вещь, которая безусловно всех объединяет и заражает похожими эмоциями. Конец прошлого века, не был исключением. Вечерами по выходным в парках и домах культуры начинались танцы. Хороших записей песен и аппаратуры для их воспроизведения не было. Поэтому танцевали под «живое» исполнение. Несколько играющих мальчишек, а иногда и девчонок, не обязательно с музыкальным образованием, брали в руки гитары, садились за барабаны и ионики (так назывались клавишные) и начинали «лабать».
Прослушивая на магнитофоне (а сначала это были огромные бабинные аппараты размером с большой чемодан переселенца) музыкальную вещь,
Парни из них были кумирами всех местных девчонок! Они же были и объектом зависти других, не играющих ребят. А сама ситуация рождала мощный стимул к музыкальному развитию. Поскольку подсознательно парни понимали, что, овладев каким-нибудь инструментом, можно легко овладеть не какой-нибудь, а очень себе хорошенькой девушкой. Самым доступным инструментом оказывалась гитара. И цена приемлемая, и учителей достаточно. Вот и мозолили пацаны в кровь подушечки пальцев о струнную оплётку.
Страшно везло тем местечкам, где стояли воинские части. В каждом полку был военный оркестр. Туда попадали люди с музыкальным образованием, владеющие инструментами, имеющие представления о нотной грамоте. Нам тоже повезло – поселок стоял на границе, а её охраняли на совесть! В размещенном у нас артполку был музвзвод. Ребята из него проживали прямо в ДОСА (доме офицеров советской армии) – прекрасном типовом сооружении армейской культуры. Точно такие же были практически в каждом приграничном райцентре. По штату военные музыканты играли в полковом духовом оркестре. А в выходные и праздники откладывали в сторону гобои и фаготы, брали в руки гитары, размещали «усилки» под навесом в парке ДОСА и превращали его в сказочное место полное романтических приключений.
Представьте: лето, тепло, вечерний сумрак. Редкие фонари, вокруг которых бенефис театра ночных бабочек. Освещены только отдельные «оазисы» парка. Дальше – прохладная лощина речки. На лавочках под раскидистыми деревьями сидят то перешептывающиеся, то хохочущие девушки. Дешёвые мамины духи не только приманка для ребят, но и гибель для комаров. По дорожкам прохаживаются гражданские парни, подметая клёшем брюк золотистую дресву дорожек. Военные в наглухо застёгнутых гимнастерках с белоснежными подворотничками поскрипывают отполированными голенищами сапог. Кружат рядом. Любуются молодой красотой, выбирают ту, которую пригласят на танец. Порядок обеспечивает военный патруль из зоркого прапорщика и двух бойцов с красными нарукавными повязками.
И внезапно тишину разрывает сумасшедшее ля минор соло-гитары. И на его затухании начинают дрожать листья лип от звука «бочки» – это проснулся самый большой барабан ударника. Потом разлетающиеся звуковые искры звенящих тарелок. И начинается представление. Первым пускают что-нибудь сырое. Так, на затравку. Пока все подтянутся, купят билетики, пройдут на площадку, усядутся. А потом вещи посерьезнее. Медленные танцы идут вперемежку с быстрыми. Народ выходит в круг сначала нехотя, потом всё азартнее. К полуночи все просят продолжить, но служба есть служба. Отбой!
Все шло хорошо, но зимой 1976 года ребят попросили «слабать жмура» т.е. поиграть на похоронах. Забрали с ДОСА, напоили, накормили, поблагодарили. А те решили добавить. Уснули разгоряченные где-то в сугробе. Утром одному ампутировали отмороженные пальцы, другому руку.
Беда бедой, а танцы по расписанию. Раскрученное ВИА решили укрепить местными. Нашлись два молодых парня-любителя, которые с большим удовольствием согласились поиграть в ансамбле. Получилось здорово! Если военные – люди временные, поскольку год-два и дембель, то Саня с Серегой образовали костяк группы. Выискали и парнишку по имени Лёха, здорово держащего ритм и укрепившего силовой треугольник группы барабанной установкой. Словом, аппаратура и публика не простаивали. ВИА засиял с новой силой. В него подтягивали то срочника «клавишника», то сверхсрочника «духовика». Появилось у группы и свое название – «Вечность». Парни объясняли такой выбор тем, что их часто упрекали: «Вечно вы по три часа настраиваетесь и час играете!». Ну раз вечно, значит мы – «Вечность». Так и порешили.
Название оказалось пророческим! Если практически все приморские ВИА канули в лета, «Вечность» пережила сумасшествие перестройки, разруху девяностых и лихолетье миллениума. Парни, перебиваясь с хлеба на воду, загруженные поисками средств к существованию, то разбегались на несколько лет, то снова объединялись. Лёха успел поработать во Владивостоке, Серёга послужить на флоте, Саня настрогать двух сыновей и подтянуть в группу племянника Паху. Последний оказался хватким человеком с практической жилкой. Занялся бизнесом, поднялся, поменял жену и аппаратуру в группе. Привел на сцену свою новую пассию Олю и закрыл вопрос с клавишами. После пятилетней разлуки с публикой свой бенефис «Вечность» давала уже в поселковом клубе и на своей современной, многоваттной аппаратуре. Зал был полон. Пели несколько часов, если не считать перерывов на овации. Публика была в восторге, а к ребятам пришла слава.
Менялись прибамбасы к гитарам, микрофоны и усилители, микшеры и колонки, менялись сами ребята и их семьи. Неизменным оставался репертуар. «Вечность» оставалась верной песням своей юности, которые исполняли «Поющие сердца», «Добры молодцы», «Песняры», Ю. Антонов, В. Высоцкий. И если в девяностых это звучало как-то несовременно, то в двадцатых годах нового века ретро-репертуар оказался страшно востребованным! С ним покорили сначала все местные сцены, а потом стали давать концерты в соседних районах, выступали на краевых фестивалях. Зрители валом шли на выступления «Вечности», чтобы услышать живую музыку, вспомнить свою счастливую юность, почувствовать гордость за то, что они успели пожить в самом справедливом, могучем и продвинутом государстве – СССР! А ребята, когда их спрашивали про репертуар, смеялись, что песни восьмидесятых становятся всё популярнее, потому что встроены в наш культурный код.
Если ты обладаешь талантом – это здорово! Но это ещё хлопотно и затратно. «Вечность» приглашали на концерты, но расплачиваться за удовольствие никто и не собирался. Парни работали большей частью безвозмездно. Иногда получали на бензин, иногда их приглашали за стол. Но «исполнять Тосканини», т.е. грузить, перевозить, устанавливать, настраивать, а потом разбирать, переносить и вывозить аппаратуру приходилось самим. Чтобы как-то прожить, всем приходилось работать. А в селе это задачка не из легких. Работы нет. Поэтому хватались за всё. Лёха пристроился рабочим в приют, Саня водилой, Серёга электриком, Оля служила в части. И только Паха ещё как-то крутился в около политических кругах, выставляя не всегда успешно свою кандидатуру то в главы района, то в депутаты думы.
Когда-то веселые и молодые, к двадцатому году парни превратились в седых, сварливых и неуступчивых мужичков. Разве что Паша с Олей как-то разбавляли эту геронтологическую клумбу. Но «Вечность» для всех них оказалась больше, чем просто музыкальная группа. Они дружили семьями. Вместе отмечали все праздники. Помогали друг другу в трудные минуты. Спасали Саню, когда у него вдруг случился сердечный приступ. Играли на концертах по селам, когда Паха шел на очередные выборы и бился за голоса избирателей.